В два раза больше, в сто раз сложнее

Какой переворот происходит у шкипера в голове, когда он пересаживается с маленькой лодки на макси=яхту? Этой зимой Юрий Фадеев, глава яхтенной компании «Кабестан» и капитан гоночной яхты Intuition, сменил привычные 40 футов на профессиональный 80-футовый болид Weddell. Проведя на 28-тонной махине карибский гоночный сезон, Юрий узнал много нового…

Капитан всему голова Каждый яхтсмен должен знать свой маневр

Записала Алёна Ермилова

Командуйте, а не управляйте процессом

Макси-яхты редко сдают в чартер, а уж в bareboat charter их не сдают никогда. Поначалу это обидно: как будто нет в мире хороших шкиперов и баковых кроме тех, что работают на этой лодке. Но вскоре понимаешь, что макси-яхты - это совершенно другой мир, и будь ты хоть трижды хорош на своих 40 футах, здесь тебе еще учиться и учиться.

На маленькой лодке, даже если экипаж неопытный, нормальный шкипер быстро всех организует: «Ты закрой стопор, ты дергай руками у мачты, ты вот тут просто потяни. Все готовы? Стаксель пошел!» В крайнем случае? можно самому сбегать на бак и все исправить.

На большой яхте шкипер превращается в декорацию. Нельзя ничего «просто потянуть», каждый маневр — это целый процесс. В подъеме стакселя участвует пять человек: главный в кокпите переключает лебедки, гриндеры налегают на кофемолки, мачтовый разбирается с фалами, баковый суетится на носу. Это как управлять корпорацией: от того, что лично ты отличный программист, ничего не зависит. Кругом множество лебедок, веревок, движущихся частей, и понимать процесс должен не только шкипер, но и люди на местах.

Думайте много, особенно о последствиях

Необходимо постоянно держать в голове, что любой маневр — это очень долго и тяжело, и прежде чем открыть рот и отдать команду, лучше десять раз все взвесить.

Обычная гоночная ситуация: ветер стихает, и надо маленький третий стаксель поменять на первый. «На Intuition я бы скомандовал, не моргнув, - улыбается Фадеев. - На 40-футовой лодке это десять минут. На макси-яхте — отдельное действо».

Для начала нужно вытащить на палубу новый стаксель, который весит порядка ста килограммов и свернут где-то в чреве лодки. Мачтовый отцепляет свободный фал, подвахта внизу крепит его к парусу, вдоль борта выстраиваются несколько человек, чтобы принимать кису, в кокпите переключают лебедки. Наконец процесс идет: гриндеры крутят, на баке тянут, парус медленно выползает на палубу, и все это под креном, в веерах брызг и на скорости в 11 узлов.

Спустя некоторое время парус поднят, расчехлен, углы заведены, но ветерок крепчает и в голову приходит мысль: «А может, не стоит?» Но люди вкалывают уже полчаса, прервать маневр посередине – это значит, сильно огорчить экипаж, и вот на штаге вместо номера три появляется «единичка». Ветер, однако, продолжает усиливаться, и через сорок минут операция повторяется в обратном порядке.

«В то утро я умотал экипаж на сутки вперед, — признается Фадеев. — Вахта, подвахта,  ребята, которые должны были спать, все были полутрупами. На макси-яхте нужно думать наперед — этот урок я усвоил очень быстро».

Установите железобетонную координацию

Яхта огромная, нагрузки на всем колоссальные, и на каждом участке — на баке, у мачты, на бакштагах, в кокпите — должен быть свой маленький начальник, который видит картину целиком.

Например, на Weddell тринадцать лебедок: одна для гика-шкота, две для каретки на погоне грота, две для переносных бакштагов, четыре у пианино и еще четыре шкотовых, размером с тумбочку, по бортам. Эти лебедки  управляются кофемолками или мельницами. Обычно на каждую мельницу приходится пара лебедок - по одной справа и слева, но если нужно быстро поднять спинакер или выбрать стаксель, то все три кофемолки могут работать вместе. Главное, чтобы они управляли правильной лебедкой.

На одной макси-яхте ошиблись: баковый шел на нос, прикрепив стаксель-фал к обвязке, чтобы не упустить. Гриндеры налегли на мельницы, думая, что тримят спинакер, но все три мельницы были заведены на стаксель-фал. В итоге баковый улетел в небо, как пушинка. И это не самый крайний случай: лебедки настолько мощные, что гриндеры могут играючи вырвать что-нибудь из палубы или оторвать угол паруса.

«У нас в кокпите был специальный человек, который отвечал за координацию, — подытоживает Фадеев. — Заводил нужные мельницы на правильные лебедки, подключал дополнительные мельницы, менял скорости лебедок и отключал лишние. В условиях, когда усилия прилагаются в одном месте, а результат проявляется в другом, без этого никак».

Разработайте свою систему жестов

Докричаться до человека, который стоит в 25 метрах от тебя, проблематично. А против ветра, когда на носу бьется парус, а баковые пытаются с ним работать, и вовсе невозможно.

Первая мысль - заставить мачтовых ретранслировать команды с кормы на бак, но это плохая идея: в половине случаев мачтовым не до вас. Вторая мысль - перейти на жесты, и тут очень важно разработать систему, которую будут понимать все. Не надейтесь на «общепринятые знаки»: в одних экипажах поднятый вверх кулак - это «стоп», а в других — «продолжай делать как сейчас».

Лучше собрать главных по участкам и договориться о жестах конкретно на этой лодке: как показать «майна», «вира», «отдай», «подбери», «другой фал» и т. д. Поначалу выглядит забавно, но без правильной коммуникации на больших яхтах не выжить.

Общайтесь с другими яхтами

Гоняясь на 25-метровой лодке, неплохо бывает вспомнить, как макси-яхты воспринимаются маленькими 40-футовиками. Правильно: как ужас, летящий на крыльях ночи, безмолвный, неотвратимый и готовый переехать тебя, даже не заметив. Вопли про правый галс его не касаются. Кричи, не кричи, он пронесется мимо и даже не услышит.

И вот почему: макси-яхта общается исключительно по рации. На RORC Caribbean 600 большие лодки обязаны иметь Communications Officer - офицера связи, который разговаривает с другими судами и разъясняет действия вашего «парохода». Гоночная инструкция подчеркивает, что ничего другого этот человек делать не обязан - только блюсти радиоэфир.

«На третьи сутки Caribbean 600, посреди ночи, мы огибали Редонду, одинокий скалистый остров далеко в море, — вспоминает Фадеев. — Хаотичная ветровая тень, шквалы - сам по себе этот маневр непрост. А тут еще мы шли пересекающимися курсами с 65-метровой трехмачтовой шхуной ADIX. Тут-то я и вспомнил про одинокого радиста, скучающего на своем посту. Мы сообщили, что нырнем к нему под ветер и уйдем мористее, и разошлись на расстоянии 40 метров. В ту ночь я всецело оценил должность офицера связи: последнее, что мне хотелось, это чтобы ADIX с ее тремя мачтами пыталась обогнуть меня в таких условиях и на таких скоростях».

Планируйте запасные варианты заранее

Время на макси-яхте летит в непривычном темпе. На Reflex 38, идущей со скоростью 8-10 узлов, на 50 миль нужно 5-6 часов. Это роскошь, четверть суток: можно и поесть, и поспать, и заняться навигацией.

Болид длиной 80 футов, несущийся под спинакером площадью 600 квадратных метров,  преодолевает 50 миль за пару часов. Скорость выше, маневры дольше, и время, отведенное на принятие решения, сжимается в два-три раза. Планировать приходится нечеловечески быстро, при этом просчитывая запасные варианты.

Скажем, лавировка в узком фарватере глубиной 5-6 метров. На маленькой яхте вообще думать не о чем: зашел ветер - крути поворот. На макси-яхте со всеми ее переносными бакштагами, водяным балластом и осадкой четыре метра поворот - это дело не одной минуты. К тому же надо представлять, куда ты пойдешь со скоростью 12 узлов после поворота и как долго можешь в этом направлении идти.

Или расхождение судов. Всем известны ленивые разговоры, которые ведут шкипер и гротовый на корме 40-футовых лодок: «Пройдем» — «Не пройдем». На макси-яхте, когда одни 28 тонн несутся на другие 35 тонн, мысль «А если не пройдем, скручу поворот у него на носу» даже не приходит в голову.

Словом, цена ошибки растет по экспоненте. Каждую мелочь надо продумывать, ничего нельзя делать на авось. Это вызов, и он увлекает. Большая яхта требует большого опыта — и рождает большую любовь.

Сокращенный вариант. Опубликовано в Yacht Russia №4 (84), 2015 г.

Популярное
Мотылек с острова Дьявола
Он был преступником. Арестантом. Заключенным. И бежал снова и снова. Его ловили, а он опять бежал. Потому что... Жить, жить, жить! Каждый раз, находясь на грани отчаяния, Анри Шарьер повторял: «Пока есть жизнь, есть надежда».
Снежные паруса. Секреты зимнего виндсерфинга

Мороз, ветер, поземка. Случалось ли вам видеть парусные гонки в такую погоду? По белой равнине, поднимая снежную пыль, летят десятки разноцветных крыльев...

Очень опасный кораблик
Что такое физалия, и почему ее надо бояться
Борода - краса и гордость моряка

Издавна считается, что борода моряка - символ мужской силы, отваги, воли, мудрости, гордости. Особенно если эта борода шкиперская, фирменная.

Мурены: потенциально опасны
Предрассудки, связанные с ложными представлениями о муренах, стали причиной повсеместного истребления их в Средиземноморье. Но так ли уж они опасны?
Навигация на пальцах
Звездные ночи в море не только невероятно красивы – яхтсмены могут (и должны) использовать ночное небо для навигации. Чтобы точно знать свое положение, порой можно обойтись без компаса или секстанта
Мотосейлер. Нестареющая концепция

Объемные очертания, надежная рубка и много лошадиных сил – вот что отличает мотосейлер от других яхт. Когда-то весьма популярные, сегодня они занимают на яхтенном рынке лишь узкую нишу. Собственно, почему?

Мыс Горн. 400 лет испытаний

«Если вы знаете историю, если вы любите корабли, то слова «обогнуть мыс Горн» имеют для вас особое значение».
Сэр Питер Блейк

Блуждающие огни

Каждый яхтсмен должен быть «на ты» с навигационными огнями – судовыми и судоходными. Но есть огни, которые «живут» сами по себе, они сами выбирают время посещения вашего судна, а могут никогда не появиться на нем. Вы ничего не в силах сделать с ними, кроме одного – вы можете о них знать. Это огни Святого Эльма и шаровая молния.

Питер Блейк. Легенда на все времена

Питер Блейк… Он вошел в историю не только как талантливый яхтсмен, но и как признанный лидер, ставший «лицом» целой страны Новой Зеландии, показавший, что значит истинная забота и настоящая ответственность: на самом пике спортивной он оставил гонки и поднял парус во имя защиты Мирового океана – того океана, который он так сильно любил