Текст Павла Игнатьева

Международный дуэт лидировал бОльшую часть гонки и избежал серьезных технических проблем на финише. Хотя сухая статистика показывает, что в кругосветках число больших и мелких поломок на яхтах, завершающих Большой круг и уже вернувшихся в Атлантику, начинает расти в геометрической прогрессии – суда просто «устают». И этому не стоит удивляться – нагрузки на гоночные лодки чрезвычайно велики, а их конструкцию проектировщики, как водится, стараются максимально облегчить. А ведь гоночная яхта в океане подвергается воздействиям, с которыми редко сталкиваются какие-то иные транспортные средства, созданные человеком (не будем брать в расчет космические корабли), при этом находясь в ситуации, когда не то что оперативный ремонт, но даже постоянный контроль над техническим состоянием судна практически невозможны.

Для сравнения – за то время, за которое гонщики проходят дистанцию этой гонки (а это порядка 85–95 дней), авиалайнеры Boeingи Airbus должны подвергнуться примерно 10-12 контрольным осмотрам, каждый из которых занимает более 10 рабочих часов, а лайнер при этом, естественно, никуда не летит. Сейчас нечто подобное введено в практику регаты Volvo Ocean Race –после каждого этапа яхты стали поднимать на берег, дабы подвергнуть тщательному изучению на предмет выявления слабых или поврежденных мест. Еще недавно представить подобное было просто немыслимо, однако тяжелые поломки на предыдущих VOR не прошли даром.

Понятно, что в безостановочной гонке (да еще «в четыре руки») подобная проверка просто невозможна, да и вообще опасна: верхняя палуба гоночной яхты в океане не место для прогулок. Пусть и с целью поиска возможных дефектов. Поэтому гонщикам только и остается, что надеяться на ответственность конструкторов, строителей и береговой команды, да полагаться на свою интуицию в надежде, что смогут почувствовать возникающие проблемы раньше, чем они приведут к серьезным неприятностям. Иногда это удается, иногда – нет, и тогда жизнь спортсмена может повиснуть на волоске (как это случилось, например, с Жаном ле Камом в гонке Vendee Globe 2008–2009 годов, когда у него отвалился киль неподалеку от мыса Горн и яхтсмен оказался наглухо запертым в крошечном носовом отсеке яхты).

Поэтому сегодняшние одиночные или «двойные» (наподобие нынешней BWR) кругосветные безостановочные гонки – это не только состязание на умение гонщиков правильно анализировать прогнозы погоды, принимая верные тактические решения, или на опыт настройки парусов, или на выносливость. Это еще и состязания на надежность техники.

К сожалению, такого умения не хватило предстартовому фавориту – экипажу Hugo Boss под руководством Алекса Томсона. Вспоминаются его слова из интервью перед стартом гонки: «Я рассматриваю это состязание как вызов и рассчитываю на острое соперничество. Мой самый большой страх – не справиться с этим вызовом. Причиной этому, вероятнее всего, может быть серьезная техническая проблема, такая как потеря мачты». И ведь как в воду глядел! Томсон ухитрился потерять мачту в сравнительно невинных для кругосветной гонки условиях еще на начальном отрезке пути – в Атлантике. Причиной этого стала поломка барабана закрутки на внешнем стаксель-штаге (яхты Open 60 имеют два или даже три штага), произошедшая в момент замены стакселей. Стальной штифт в барабане сломался, и… «Все происходило, словно в замедленном кино. Я увидел, как парус крылом взмыл в небо и понял, что случится дальше. Мы с Пепе посмотрели друг на друга, потом на мачту, медленно заваливающуюся в корму. Все было кончено», – так рассказывал Алекс Томсон по телефону, когда ванты уже были перерезаны, остатки сломанной мачты исчезли в океане, а яхта под мотором шла к берегам Южной Америки.

И здесь нельзя не сказать вот о чем: эта лодка (Hugo Boss) совсем недавно – весной прошлого года – уже теряла мачту. После той поломки все ее вооружение в ходе подготовки к нынешней регате было заменено. Иными словами, на яхте разлетелся практически новый (!) барабан закрутки стакселя, с которым она прошла менее трех тысяч миль. Случай, конечно, вопиющий, особенно если учесть, что оборудование на Hugo Boss делалось отнюдь не в гараже, а поставлялось ведущими фирмами-изготовителями.

Доподлинно причины случившегося – как это и бывает с большинством аварий на море – установить, наверное, вряд ли удастся: злополучный барабан покоится на дне Атлантики, а специалисты пока обсуждают три возможных предпосылки. Это скрытый дефект сломавшегося стального штифта, недостаточная продольная жесткость корпуса яхты, вызвавшая чрезмерные усталостные нагрузки в этом штифте, и низкое качество стали, из которой пресловутый штифт был изготовлен. И надо сказать, что последняя версия находит все больше и больше сторонников вот по каким причинам: во-первых, все чаще яхтсмены в море сталкиваются с поломками нержавеющих дельных вещей, которые, казалось бы, должны служить если и не весь срок жизни яхты, то как минимум половину, а во-вторых, после того как стальное изделие «вышло из ворот предприятия», точно определить марку металла, из которого оно изготовлено, практически невозможно даже в ходе очень сложной и дорогостоящей экспертизы. Поневоле вспоминается булгаковское: «А водка должна быть в 40 градусов, а не в 30, это, во-первых, а во-вторых, бог их знает, чего они туда плеснули. Вы можете сказать, что им придет в голову?» И не надо думать, что, мол, «на Западе это невозможно» – одной из причин катастрофы челнока Challenger как раз стало использование не того сорта материала в уплотнителях двигателей.

Случившееся стало личной трагедией для Алекса Томсона, который второй раз подряд не может достойно выступить в этой регате, срывая амбициозные планы своего спонсора: выступать в каждой гонке серии и приходить на финиш в первой тройке. Если в самой первой регате 2007/08 года эти задачи удалось решить (второй приход плюс рекорд 24-часового перехода для 60-футовиков), то потом нашла коса на камень. Перед стартом второй гонки спортсмена увезли в больницу с приступом аппендицита, и вот теперь в ходе третьей – поломка мачты. Все, чем остается довольствоваться британцу, это два новых рекордных перехода:  Барселона–Гибралтар и Барселона–экватор.

После схода с дистанции основного фаворита все взоры обратились на экипаж Бернарда Штамма и Жана ле Кама, выступающих на лодке Cheminees Poujoulat. И совершенно заслуженно. Эти два харизматичных спортсмена с большим опытом и разными стилями ведения гонки, что называется, имеют «претензии к океану».

Бернард Штамм, у которого за плечами две победно завершенных одиночных кругосветки (Around Alone 2002 года и Velux 5 Oceans 2007 года), тем не менее имеет основания считать себя невезучим. В самом деле, два его недавних выступления в кругосветных одиночных регатах закончились неудачами: в одном случае его яхта ночью вылетела на камни острова Кергелен, в другом он был дисквалифицирован за постороннюю помощь, которой на самом-то деле не воспользовался. В довершение всех бед его «боевая» яхта год назад полностью развалилась и погибла во время трансатлантического перегона – коррозия съела сотовый алюминиевый наполнитель сэндвичевого корпуса. При такой серии неудач иной опустит руки, но только не Штамм, чемпион мира 2003 и 2007 годов в классе Open 60! На этот раз смог собраться и…  отбросить свой прежний излишне агрессивный стиль ведения гонки, который отчасти и приводил к возникновению поломок.

Возможно, немалую роль в этих положительных изменениях сыграл приглашенный им в напарники опытнейший Жан ле Кам, человек, которого парусному делу учил сам великий Табарли. И пусть в биографии ле Кам нет (пока?) побед в кругосветках (лучший результат – второе место в Vendee Globe 2004/05 года), зато он три раза (!) выигрывал одиночку Solitaire du Figaro (YR № 70) и трижды становился чемпионом Франции по одиночным гонкам. Немало позаимствовал французский яхтсмен у своего соотечественника получил и у Мишеля Дежуайо – гонщика, Профессора, исповедующего свой особый стиль, ключевыми моментами которого являются два элемента: осторожность («Чтобы финишировать первым, для начала нужно просто суметь дойти до финиша») и невероятное умение выбрать момент для маневра так, чтобы одним поворотом раз и навсегда оторваться от соперников.

Соединившись вместе на одном борту, эти две совершенно разные по характерам и темпераментам личности создали удивительный сплав – и, судя по всему, победный. А кроме того, у обоих спортсменов неожиданно нашлось кое-что общее: это желание вкусно и с аппетитом трапезничать, а совместная кулинария сплачивает, тем более в океане. Так что совсем не исключено, что именно постоянные совместные трапезы двух «гоночных сибаритов» (как прозвать эту пару после того, как чревоугодие на борту Cheminees Poujoulat перестало быть секретом) и привело к тому, что и сообщения, и фотографии, приходящие с борта их яхты, отличаются легким юмором, вроде бы никак не соответствующим ведению гонки на пределе возможностей нервной системы. И в самом деле, какие могут быть нервы после того, как ты вкусно поел, да еще на пару с приятным тебе человеком? Противопоставить таким лидерам другим участникам гонки было практически нечего.  

Родился 29 ноября 1963 года в Женеве, постоянно живет в Бресте (Франция). С детства занимался парусом на Женевском озере. Главная мечта жизни – быть настолько свободным, насколько это возможно. В поисках «свободы» перепробовал себя в самых различных отраслях – работал дровосеком («чтобы быть ближе к природе»), моряком на коммерческих судах («чтобы открыть для себя мир»), служил в ВМС. Профессионально парусом занимается с 1995 года, когда принял участие в гонке MiniTransat, заняв в ней третье место. Считается одним из самых неукротимых яхтсменов-одиночек, характер имеет задиристый. Женат, имеет двоих дочерей.

Родился 27 апреля 1959 года в Финистерре (Франция). Парусом занимается с детства – сначала виндсерфингом, позже начал ходить на швертботе класса 420. Был в экипаже Эрика Табарли, позднее много гонялся вместе с Мишелем Дежуайо, с которым поддерживает дружеские отношения. Профессионально парусом занимается с 1982 года, имеет прозвище Король Жан. Опытнейший одиночник, немало времени отдавший гонкам на многокорпусниках. Большой энтузиаст крылатых судов, был одним из рулевых на борту крылатого тримарана L’Hydroptere во время его испытаний и рекордных заездов. Добродушен, самоироничен, ценит тонкий юмор.