Юрий Асташев. Парусных дел мастер

Его мастерскую можно сравнить с кладовой волшебника – столько там всего интересного! Но царствуют здесь паруса…

В мастерской В мастерскойВ мастерскойПод собственными парусами был выигран в 2014 году чемпионат мира в классе "Микро"Сердце принадлежит буеру

Беседовала Ольга Ефимова-Соколова

В огромном, более 100 кв. м зале под крышей большого дома по Дмитровскому шоссе есть все. Разнообразные швейные машинки на все виды тканей – современные и древние неубиваемые чудеса пошивочной техники. Присасывающий полотно стол размером с яхту. Пресс на 10 тонн для люверсов. Разноцветные и прозрачные рулоны материала. Огромное количество фурнитуры и дельных вещей. И конечно же, компьютеры, а в них лучшее программное обеспечение для раскроя парусов.

Если мансарда отдана любимым парусам, то гараж на первом этаже – буерам. Один из них принадлежит Юрию Асташеву… но Юрию Константиновичу, любимому дяде, 83-летнему судье всероссийской категории, тренеру и гонщику, с которого и началась парусная династия Асташевых.

Говорить про паруса Юрий Асташев-младший может часами…

Юрий Асташев: Кто мои клиенты? Девяносто процентов – это друзья и хорошие знакомые. Мы делаем паруса для любых яхт, крейсеров и швертботов, которые обитают в наших краях. Но есть и предпочтения: у моего брата Андрея это «Лучи», у меня – DN и «Микро». В общем, у каждого своя ниша.

Yacht Russia: Вас считают законодателем моды…

Ю.А.: Когда много шьешь, поневоле становишься ее законодателем. Но лишь отчасти, порой клиенты начинают предъявлять требования исходя из сиюминутных тенденций. Объяснять им, что есть детали, которые ни на что не влияют, бессмысленно. Они хотят, и все. Особенно это заметно у «Оптимистов»: если в спортшколе кто-то здорово гоняется на польских парусах, то и всем надо, а стоит какому-нибудь итальянцу выиграть чемпионат на другой модели парусов, так всем тут же подавай подобные. К слову, паруса для «Оптимистов» и «Лучей» мы шьем на всю страну от Архангельска до Сочи, от Калининграда до Сахалина. Еще сотрудничаем с барком «Крузенштерн», делаем паруса для «Оптимистов» с их символикой.

YR: Заказчики бывают неоправданно капризны, но контакт с ними очень важен…

Ю. А.: Разумеется. Когда шьешь гоночный парус, то учитываешь пожелания спортсмена, если детский парус – тренера. Я много работал с Георгием Шайдуко, так вот он считает, что наши паруса для «Звездного» лучшие в мире. А недавно мы сшили паруса для четвертьтонника Саши Григория-Рябова – вместе сидели у компьютера и в результате получили то, что хотели. Это важно, потому что есть проблема крупных мастерских, у которых все паруса одинаковые. Там один человек принимает заказ и отправляет в офис, который часто находится в другом городе, а то и в другой стране, оттуда заказ уходит в мастерскую, которая вообще может быть на другом континенте. В процессе этой переправки нередко накапливаются ошибки, и в результате заказчик получает не совсем то, что хотел. У нас все иначе: если клиента что-то не устраивает, он приходит и просит внести изменения – где-то добавить, где-то убрать. И это нормально, процесс подгонки неизбежен. Если же заказывать паруса за тридевять земель, то принципиально что-то изменить невозможно. Вот почему приходят к нам, хотя мы и не одни – в Питере много хороших мастерских. В общем, к нам обращаются люди, которые хорошо разбираются в парусах, не новички или «чартеристы», и они уверены, что мы, сами будучи спортсменами, поймем, что им требуется.

YR: Парусному мастеру необязательно быть яхтсменом?

Ю.А.: Мы с братом из другой генерации. Папа и дядя – Владимир Константинович и Юрий Константинович – ходили на «Драконе». Они и отвели нас с братом в «Водник», хотя довольно поздновато, в 13 лет. Начали ходить на «Кадете», потом на 420. После школы я поступил в МГУ, брат – в МАИ. Соответственно записались в их парусные секции. Пока я учился в МГУ, то ходил на всем: «Солинге», «Луче», «Торнадо». Тогда же я начал шить паруса, потому что если лодки, на которых мы ходили, были «дрова», то паруса – «тряпки». Начал с парусов для виндсерферов – ездил во Владимир за пленкой. Нужны были ткани, а их не было вообще никаких! Если был нужен кусок специальной ткани – а тканей не было вообще никаких! – то брали лавсан и пропитывали его некоей «секретной» смесью. У нас с братом были руки, голова и большое желание сделать конфетку из чего угодно. И не у нас одних. Наш дядя, в то время гонявшийся на «Солинге», стал перекраивать под себя парус от «Звездника». Со своим рулевым они корпели над парусом три месяца – шили в квартире на бытовых машинках, и качество оказалось потрясающим! В начале 19990-х у нас появилась возможность поехать в США – советских яхтсменов приглашали на практику на трехмачтовом корабле-музее Rose. Как парусные мастера, нам предстояло чинить паруса. Мы прошли от Ньюпорта до Балтимора, а потом в Нью-Йорк. Один раз попали в сильный шторм, порвали паруса, так что пришлось обратиться к одному известному мастеру. Сделать все надо было быстро, поэтому он согласился с условием, что ему выделят двух человек в помощь. Мы с Андреем привезли ему полный микроавтобус парусов и неделю потом с ними возились. Когда же наши морские приключения закончились, то мы у этого мастера осели на несколько месяцев, благодаря чему вышли на совсем другой профессиональный уровень. Тогда я впервые познакомился с компьютерными парусными программами, а ведь я и сам их пробовал писать, чтобы рассчитывать паруса. Те программы 30-летней давности очень хорошо написаны, что подтверждается многолетней статистикой, мы ими и сейчас пользуемся. Современные программы, конечно, рисуют все очень красиво, но их надо проверять, контролировать все параметры...

YR: В России у вас появились проблемы, вряд ли знакомые иностранным парусным мастерам…

Ю.А.: Мы решали их по мере возникновения. Пожалуй, самой сложной была инфляция в 1990-х: пока шьешь парус, рубль обесценивается, и как с клиентом рассчитываться?

YR: Какой заказ был самый сложный?

Ю.А.: Технически – делать большие паруса. Для этого нужны большие площади и специальное оборудование. Хорошо, что в Москве таких лодок практически нет. Сложно, но всегда интересно шить для гонщиков, а мы шили для Георгия Шайдуко, Димы Березкина, Олега Хоперского, Жени Чернова. Сложно, потому что старшее поколение уходит, а представители нового зачастую не в состоянии описать, чего они ждут от паруса, не эмоциями, а цифрами.

YR: А какие заказы вам по вкусу?

Ю.А.: Я уже лет 15 делаю паруса для DN, и последние 5 они получаются у меня хорошего качества – конкурентоспособные. Немцы, поляки, датчане, шведы, швейцарцы – все интересуются. Показатель: отсутствие проблем со сбытом – привозишь на соревнование, и пока гоняешься, все разбирают, и это приятно, горжусь.

YR: Что вам лично больше нравится – буер или яхты?

Ю.А.: Не разделяю. «Микро» и буер в настоящее время – это самые доступные классы, и на них можно участвовать в соревнованиях любого уровня. А буер еще и удобен в транспортировке – кинул на крышу и поехал куда хочешь. Хоть в Европу, хоть на Байкал. Там, кстати, отличные соревнования проходят. Иностранцев много приезжает, они в России даже больше любят гоняться, чем у себя на родине.

YR: А еще чем гордитесь?

Ю.А.: Тем, что гоняюсь и выигрываю под собственными парусами. Вот в 2014 году выиграли чемпионат мира в классе «Микро». И еще я всегда радуюсь, когда другие люди выигрывают с нашими парусами.

YR: На какие паруса у вас есть лицензия?

Ю.А.: На SB20 или на Laser мы не имеем права шить, там паруса и все детали нужно покупать у производителей яхт. Но мы можем шить на «Луч»! На er49 и er29 тоже шить не можем, только ремонтировать. Вообще, для большинства классов лицензия не требуется, но надо оплатить «строительный взнос», что обозначается меткой на парусе.

YR: Хороший парус – это не только умение и талант мастера, но и правильные материалы. Где заказываете, закупаете?

Ю.А.: В Голландии, Германии, Англии набираем по 600–700 кг, хотя мы для производителей – капля в море. Ламинаты получаем из США. Вообще, тут не так важно, какой фирмы материал, хотя фирма и обязательно должна быть с именем, а насколько быстро его можно доставить в Россию. Если надо сверхсрочно – обращаемся в магазины в Питере и Москве, и дай бог, чтобы у них было искомое, а то придется ждать пару месяцев, раньше не приедет.

YR: Когда у вас появилась своя мастерская?

Ю.А.: Лет пять назад, когда закончилось строительство этого дома. Мне всегда хотелось иметь свою мастерскую, чтобы работать и днем и ночью, когда работается. И чтобы люди приезжали и чувствовали себя не в гостях, а у друзей. И оборудование для своей мастерской я купил то, какое хотел и считал нужным. В этом отношении у нас с братом богатый опыт. Ведь как мы начинали? В яхт-клубе МГУ не было электричества, и мы поставили генератор, мощности которого хватало на одну «ветку» и одну швейную машину. Потом купили огромную катушку кабеля, и студенты выкопали канаву длиной 1,5 км, куда этот кабель и уложили, так в яхт-клубе появилось электричество. У нас бы свой ангар для раскроя и пошива парусов, но летом работать в нем можно было только по утрам – до жары, а зимой – по вечерам, когда хоть немного повышалась температура. Потом мы переехали в ЭШВСМ «Хлебниково», и там, на констрасте, было шикарно, хотя оборудование и требовало обновления. Но где бы мы ни работали, в заказах никогда недостатка не было.

YR: А можно ли по их количеству определить состояние яхтенного рынка?

Ю.А.: Можно определить состояние экономики в стране. Когда у людей появляются деньги, количество заказов растет. Нет денег – богатые покупают за границей, а бедные – ничего. В этом году, кстати, тенденция положительная. Но у большого количества есть обратная сторона. Мы стараемся все делать сами, потому что, на мой взгляд, человек должен понимать, что шьет, должен иметь отношение к парусу, а такие кадры найти сложно, тут не годится простая швея-мотористка. Поэтому бывает и сложно, и напряженно.

YR: А ваша жена, дети помогают?

Ю.А.: Жене Наталье нравится шить легкие паруса: сидишь, строчишь – голова отдыхает. Саша, сын Андрея, помогает ему в работе. Ему 13 лет, моему Степе – 10, ему пока терпения не хватает. А так, я бы хотел, чтобы они получали удовольствие от парусного спорта, а дальше как пойдет. Кстати, Саша Асташев выиграл на 420 чемпионат Москвы.

YR: Есть ли у вас «несезон»?

Ю.А.: Не бывает. Умудренные опытом яхтсмены заказывают паруса осенью. Зимой можно спокойно делать «серьезные» паруса, а также те, которые пользуются стабильным спросом. На изготовление простого паруса уходит 1–2 дня, на «серьезный» – 1–2 недели.

YR: Выгодно ли быть парусным мастером?

Ю.А.: Банкиром, конечно, быть выгоднее, но у меня очень интересная работа. И редкая: многие пытались, не у многих получилось, бросили, ведь это тяжелый труд. Этому нигде не учат, и чтобы овладеть данной профессией, надо быть с головой в парусном спорте. Такими были советские парусные мастера Скачков, Коновалов, Чучелов и Бриедис, к которым люди приезжали со всех концов страны. С Анатолием Степановичем Коноваловым из Стрельны мне посчастливилось много встречаться и общаться, для меня этот человек – образец отношения к парусу.

YR: Человеческий фактор в вашем парусном деле на первом месте?

Ю.А.: На Тайване, в Шри-Ланке или где-то еще работают фабрики, где делают тысячи парусов, там автоматизация, конвейер, все такое. Но есть по всему миру мастера, которым нравится шить паруса своими руками. И они никогда не останутся без работы.

Юрий и Андрей Асташевы. Родились 6 апреля 1963 года в Москве. Юрий окончил физфак МГУ им. Ломоносова, Андрей – факультет двигателестроения МАИ. Мастера спорта, яхтенные капитаны, неоднократные чемпионы и призеры всероссийских соревнований (470, DN, «Микро», «Луч», «Снайп»). Юрий – чемпион мира 2014 года в классе «Микро». Андрей в 2019 году выиграл чемпионат Москвы в классе «Луч».
Асташева Зинаида Афанасьевна – мать.
Асташев Владимир Константинович – отец, доктор наук, работает в ИМАШ РАН.

Опубликовано в журнале Yacht Russia №10 (123), 2019 г.

Популярное
Мотылек с острова Дьявола
Он был преступником. Арестантом. Заключенным. И бежал снова и снова. Его ловили, а он опять бежал. Потому что... Жить, жить, жить! Каждый раз, находясь на грани отчаяния, Анри Шарьер повторял: «Пока есть жизнь, есть надежда».
Снежные паруса. Секреты зимнего виндсерфинга

Мороз, ветер, поземка. Случалось ли вам видеть парусные гонки в такую погоду? По белой равнине, поднимая снежную пыль, летят десятки разноцветных крыльев...

Очень опасный кораблик
Что такое физалия, и почему ее надо бояться
Борода - краса и гордость моряка

Издавна считается, что борода моряка - символ мужской силы, отваги, воли, мудрости, гордости. Особенно если эта борода шкиперская, фирменная.

Мурены: потенциально опасны
Предрассудки, связанные с ложными представлениями о муренах, стали причиной повсеместного истребления их в Средиземноморье. Но так ли уж они опасны?
Навигация на пальцах
Звездные ночи в море не только невероятно красивы – яхтсмены могут (и должны) использовать ночное небо для навигации. Чтобы точно знать свое положение, порой можно обойтись без компаса или секстанта
Мотосейлер. Нестареющая концепция

Объемные очертания, надежная рубка и много лошадиных сил – вот что отличает мотосейлер от других яхт. Когда-то весьма популярные, сегодня они занимают на яхтенном рынке лишь узкую нишу. Собственно, почему?

Мыс Горн. 400 лет испытаний

«Если вы знаете историю, если вы любите корабли, то слова «обогнуть мыс Горн» имеют для вас особое значение».
Сэр Питер Блейк

Блуждающие огни

Каждый яхтсмен должен быть «на ты» с навигационными огнями – судовыми и судоходными. Но есть огни, которые «живут» сами по себе, они сами выбирают время посещения вашего судна, а могут никогда не появиться на нем. Вы ничего не в силах сделать с ними, кроме одного – вы можете о них знать. Это огни Святого Эльма и шаровая молния.

Питер Блейк. Легенда на все времена

Питер Блейк… Он вошел в историю не только как талантливый яхтсмен, но и как признанный лидер, ставший «лицом» целой страны Новой Зеландии, показавший, что значит истинная забота и настоящая ответственность: на самом пике спортивной он оставил гонки и поднял парус во имя защиты Мирового океана – того океана, который он так сильно любил