Вадим Степанцов. Самый лучший кок...

Лидер группы «Бахыт-Компот», великолепный маньерист – о яхтах, парусах, море, то есть – о настоящей жизни

Магистр Степанцов собственной персоной Магистр Степанцов собственной персонойМагистр Степанцов собственной персонойМагистр Степанцов собственной персонойМагистр Степанцов собственной персонойМагистр Степанцов собственной персоной

Беседовал Сергей Борисов

Смеркалось. Огни засыпали бульвары. Мы встретились в палаццо Rivoli. Крылатка соскользнула с плеч магистра швейцару на руки. Прошли и сели. Тут сомелье возник - и карта вин, готовая поспорить толщиной с энциклопедией Britannica. Ее Вадим отмел: «Нам разговор серьезный предстоит – о парусах и яхтах, поэтому нам водочки и студня». Тут я хотел добавить классики - из лошадиных, мол, мослов. Не стал - и вспомнил…

В Черногорском городке Зевота,
В тихой бухте, в яхтенной марине,
Восемь рыл, уставших от полета,
Нацепив кто шорты, кто бикини,
Собрались на пирсе возле яхты, 
На которой им впервые в жизни
Предстояло всем, согласно фрахту,
Показать, что есть еще в отчизне

Боевые парни и девчонки…

Так отметил свое знакомство с парусами и яхтами Великий Магистр Ордена Куртуазных Маньеристов, бессменный фронтмен популярнейшей и уже легендарной группы «Бахыт-Компот» Вадим Юрьевич Степанцов.

- Или все было не так?

- Мне позвонил Артемий Троицкий из газеты «Ведомости», он тогда там заведовал культурой, и предложил принять участие в регате «Капитаны бизнеса». К бизнесу, понятное дело, я никакого касательства не имел, но, разумеется, согласился. Точно так же поступили Олег Нестеров из группы «Мегаполис», Василий Шумов из «Центра», другие мои давние приятели по рок-н-роллу и андеграунду. Мы отправились на Средиземку, и там я встретился с членами моего экипажа. Но в этом стихотворении не столько личный опыт, сколько проблески, увиденные в реальных людях. Потом уж они расцвели пышным цветом в лирических героях.

- Никто не осерчал? Я читал, там дальше… смело.

- С нами были две девушки и Ростова-на-Дону, так они когда прочитали, то возопили: «Ты про нас такое написал!»  Но не переписывать же.

- Вообще-то яхтсмены большей частью люди с юмором.

- Не все. Некоторые люди, даже столичные, даже высокопоставленные, подчас плохо понимают различие между лирическим героем и прообразом. Вот был случай… Выступал я в музее Маяковского. Мой друг Саша Вулых привел своего знакомого, а я читал басню про интим-салон, который посетили вор в законе Гагик, журналист и бывший трагик, ну, и подрались там. Так вот этот человек, которого Саша привел, отвел меня потом в сторонку и шепнул: «Гагик у нас в авторитете, обидится». А мне это для рифмы было нужно: Гагик – трагик. И ничего за пазухой!

- И как вам первый яхтенный опыт?

- Все здорово, мне понравилось, и потом снова понравилось, а потом опять. К сожалению, у меня беда: как схожу на берег, через три дня все навыки забываются, и через полгода я поднимаюсь на борт совершеннейшим новичком. Так было и на двух регатах с «Ведомостями», а на трех Ocean Medi Light, которые организует генеральный директор телеканала OCEAN-TV Андрей Подколзин.

- Провалы в памяти явление распространенное, - заметил я, вспомнив Степанцовское же, ну, когда их те самые девушки кинули…

И, запив внезапную потерю
Добрым зельем, парни увидали,
Что зовется яхта Bloody Mary —
И названье лучше есть едва ли.

И далее…

К Bloody Mary шел судья регаты.
«Так! Во избежанье всякой лажи,
Ща я познакомлю вас, ребяты,
И с оснасткой, блин, и с такелажем.
Запускать движок вот с этой кнопки,
Вот штурвал. Здесь - глубина и ветер.
Чтоб не биться об другие лодки,
Вешаем с бортов баллоны эти...
Вроде все. Покеда, не скучайте.
И поаккуратней с парусами.
Мой совет вам: первыми отчальте.
Не могу помочь, справляйтесь сами».

- Какая роль на борту вам ближе?

- Когда в экипаже уже был кок, тогда был на палубе в распоряжении капитана. Но вообще-то мне ближе камбуз. Мне нравится кухарить. Это мое, моя стихия. Хотя я никакой не повар, скорее – кашевар. Из тех, которые не задумываются о названиях блюд, а все, что видят, что под рукой, то и швыряют. В стиле Джерома – рагу по-ирландски. Но какие бы ни были ингредиенты, пускай самые обычные, иногда странные, всегда получалось вкусно. Победитель одной из «подколзинских» регат Сергей Тузов, я в его команде был, вообще говорил, что я самый лучший кок. Они меня на следующий год с собой звали, да я не смог. Уж и не знаю, чем они без меня питались…

- При болтанке приходилось готовить?

- А как же, ловил кастрюли только так. Потом возьмешь ее – и по трапу в кокпит народ кормить.

- Посуду хоть не заставляли мыть? Есть же правило: кто готовит, тот не моет.

- Мыл! Мне не в напряг. Это у меня с детства – терпеть не могу пыль вытирать, а посуду – пожалуйста. Видимо, вода… водная стихия – это мое.

- И еще, как я понимаю, на Ocean Medi Light вы отвечали за береговую программу.

- Не отвечал – участвовал, зажигал. Вообще эти регаты совсем без пафоса, они веселые, люди в них участвуют прежде всего ради удовольствия. Спорт, конечно, это тоже хорошо, но и в таком подходе есть свои прелести. А в один из дней мы сняли видеоклип на мою песню «Умирает бабочка». Там мужичку-работяге снятся всякие приятности, и он видит море, паруса… Вот это и было снято. А наша команда «ПоБЕДА» стала подтанцовкой. Очень неплохой клип получился. И песня неплохая.

- Знаете, Вадим, ваши стихи очень легко раздергивать на эпиграфы, но лишь единичные стихотворения поддаются публикации. Оттого и песни «Бахыт-Компота» в телеящике не встретишь. Образы, лексика опять же, нетривиальная. Неужели все это так… принципиально?

- Я как чувствую, так и высказываюсь. По-другому умею, но не хочу. Для нас с Виктором Пеленягрэ, с которым мы в самом конце 80-х создали Орден Куртуазных Маньеристов, это было главным. Маньеризм – это сочетание трагического и комического, прекрасного и безобразного, возвышенного и низменного.

- При неизменно совершенной форме. Чтобы все было органично…

- …и содержательно!

- Постойте, но получается, вы не случайно на яхте оказались. Ведь яхта и ее экипаж – это тоже своего рода сочетание несочетаемого. Яхта – это некая идеальная конструкция, созданная веками, а люди – те, что ниже гика, ну, они же люди, и уже поэтому далеки от идеала. Особенно в гонке, когда не до манер, не до фильтров, и можно услышать… всякое. А как вам яхтсмены, ну, вообще. Вы же человек музыки, андеграунда, и вдруг оказались в иной среде?

- Мне трудно об этом говорить… со стороны. И вот почему. Моя привычная «среда обитания» - небольшие клубы. Туда приходят люди, готовые следовать определенным правилам, у них схожие интересы, взгляды. Они пришли в клуб, и за дверью осталось то, чем они были – инженерами, программистами, директорами, офисным планктоном. Это там они – разные, а здесь – похожие. Потому и начинают тут же брататься, в таких клубах царит атмосфера сближения, пускай часто и кратковременного. То же и на яхте. На борту все равны, как в бане. Отличие с клубной жизнью лишь в том, что на яхте есть капитан. Он – главный, он командует. Но многим, особенно тем, кто на берегу был директором, начальником, каким-нибудь руководящим работником, это нравится. Такой вот своеобразный мазохизм.

- Так что же их выравнивает? Подчинение капитану? Влюбленность в море? Общие детские мечты о необитаемых островах и неведомых землях?

- Все понемножку. Я ведь тоже в детстве мечтал о дальних странах. И в Москву из родной Узловой приехал, чтобы поступить на геофак МГУ. Записался на двухмесячные подготовительные курсы, и тут в пригородном поезде встретил сестру моего школьного товарища. Она спрашивает: «Кем же ты будешь после геофака?» Я: «Как кем? Пржевальским!» Она смеется: «Так ведь нет больше белых пятен, и пржевальские больше не нужны, а нужны учителя географии. Хочешь быть учителем географии?» Я вспомнил нашу грымзу-географичку и ответил: «Нет». Она: «Тогда поступай к нам в мясо-молочный. У нас с ребятами дефицит». И я поступил и продержался там три года. Потом ушел. Работал грузчиком, слесарем-сантехником, вырубщиком жестких кожизделий и служил в армии. Но в армии – немножечко. Так случилось, что взял я с собой две «политиздатовские» книжки из «Библиотеки атеиста», их у меня и нашли при очередном шмоне. Одна называлась «Истина и пути ее познания», другая – «Христианский экуменизм вчера и сегодня». После этого меня тут же отправили в лазарет, оттуда – в «дурку», а потом и комиссовали. Я не возражал.

- Понимаю, я тоже служил, - кивнул я и вспомнил…

Мое призванье - быть счастливым
И заражать людей по ходу
Добром, весельем, позитивом,
Дарить им солнце и свободу.

- Соответствующая пометка в военном билете не помешала вам поступить в Литературный институт на курс Льва Ошанина и закончить его с отличием, а в 1991 году стать членом Союза писателей.

- Подготовились, да? Но еще до того с Константином Григорьевым мы создали группу «Бахыт-Компот». Кстати, «бахыт» по-казахски – счастье, а компот… он и есть компот, в котором все смешивается и получается вкусно. Как в маньеризме.

- И в рагу по-ирландски, которым вы потчевали ваш экипаж.

- Именно.

- Ваши самые первые песни «Бибигуль», «Анархистка», «Пионервожатая» стяжали скандальную славу. Вообще, такое складывается впечатление, что вы всегда стоите против ветра.

- Так ведь стою!

- Хотя порой это вам выходит боком. Это же ваши слова: «Для меня все революционеры смутьяны и жулики, даже если они искренни в своих протестах», - сказал я и вспомнил…

Мы такою юшкой утирались,
Мы такую дрянь вливали в глотки,
Что какие б силы ни старались,
Им не сбить движенье нашей лодки.
В наших венах Сталин и Распутин,
Стенька Разин, космос в Эсэсэре!
Что, бакланы, ждете рифмы Путин?
Дудки! Рифма будет — Bloody Mary.

- И ваша позиция по Крыму известна.

- А иначе и быть не могло, я ведь донецкий уроженец. Мама родила меня и тут же увезла в Тулу, потому что папа, он там работал, очень хотел видеть первенца. А любимая бабушка осталась в Донецке. Она умерла в апреле прошлого года, и меня не пустили на похороны, как не пускали всех россиян от 16 до 60 лет. В этом году я выступал в Донецке на День победы, так не смог сходить на ее могилу, потому что все дальние окраинные кладбища либо под обстрелом, либо заминированы. А вообще-то, я как Гомер, кто-то считает меня уроженцем Узловой, кто-то питерцем, кто-то закоренелым москвичом. Когда я говорю по-украински, меня принимают если не за львовянина, то за интеллигентного киевлянина. Так что и тут смешение, эклектика.

- Маньеризм. Как в вашей поэзии. Как на яхте с экипажем. Кстати, а вот предложи вам кто-то пойти под парусами через Атлантику – пойдете?

- Конечно. Пойду! Вообще-то у меня есть товарищ, у него своя яхта на Карибах.  Так он периодически зовет: пошли, мол. А я чего-то медлю. Ясно же, надо соглашаться!

* * *

И тут зазвонил телефон. Магистр ответил… Звонила дочь Степанцова – Оля. И это означало, что интервью надо сворачивать. И мы его свернули. Да, кстати, чтобы уж все по честному: не было никакого палаццо Rivoli, как не было рюмок с водочкой и студня из лошадиных мослов. Мы сидели и разговаривали в крохотном фаст-фуде у станции «Кропоткинская», и пальцы нам грел кофе в картонных стаканчиках. А расставшись, пошли каждый в свою стороны: кто – в редакцию, а Вадим с дочкой отправились в беспокойное московское Дегунино, по которым девочкам 15 лет без сопровождения взрослых лучше не ходить. А откуда что взялось – с крылатками, швецарами и прочим, так чтобы все манерно было, куртуазно. Ведь надо соответствовать…

От автора. 9 сентября 2015 года Вадиму Степанцову, Великому Магистру Ордена Куртуазных Маньеристов исполнилось 55 лет. 12 сентября группа «Бахыт-Компот» с размахом отпраздновала это событие в концертном зале «Москва». И я там был – с поздравлениями и любопытством, однако не услышал со сцены «парусных» слов. Но я и так помню…

Не закончится наша любовь
Ни сейчас, ни потом, ни вовеки.
Соль на коже и шторм - вновь и вновь...
Море счастья вам всем, человеки!

Опубликовано в Yacht Russia №10 (79), 2015 г.

Популярное
Мотылек с острова Дьявола
Он был преступником. Арестантом. Заключенным. И бежал снова и снова. Его ловили, а он опять бежал. Потому что... Жить, жить, жить! Каждый раз, находясь на грани отчаяния, Анри Шарьер повторял: «Пока есть жизнь, есть надежда».
Снежные паруса. Секреты зимнего виндсерфинга

Мороз, ветер, поземка. Случалось ли вам видеть парусные гонки в такую погоду? По белой равнине, поднимая снежную пыль, летят десятки разноцветных крыльев...

Очень опасный кораблик
Что такое физалия, и почему ее надо бояться
Борода - краса и гордость моряка

Издавна считается, что борода моряка - символ мужской силы, отваги, воли, мудрости, гордости. Особенно если эта борода шкиперская, фирменная.

Мурены: потенциально опасны
Предрассудки, связанные с ложными представлениями о муренах, стали причиной повсеместного истребления их в Средиземноморье. Но так ли уж они опасны?
Навигация на пальцах
Звездные ночи в море не только невероятно красивы – яхтсмены могут (и должны) использовать ночное небо для навигации. Чтобы точно знать свое положение, порой можно обойтись без компаса или секстанта
Мотосейлер. Нестареющая концепция

Объемные очертания, надежная рубка и много лошадиных сил – вот что отличает мотосейлер от других яхт. Когда-то весьма популярные, сегодня они занимают на яхтенном рынке лишь узкую нишу. Собственно, почему?

Мыс Горн. 400 лет испытаний

«Если вы знаете историю, если вы любите корабли, то слова «обогнуть мыс Горн» имеют для вас особое значение».
Сэр Питер Блейк

Блуждающие огни

Каждый яхтсмен должен быть «на ты» с навигационными огнями – судовыми и судоходными. Но есть огни, которые «живут» сами по себе, они сами выбирают время посещения вашего судна, а могут никогда не появиться на нем. Вы ничего не в силах сделать с ними, кроме одного – вы можете о них знать. Это огни Святого Эльма и шаровая молния.

Питер Блейк. Легенда на все времена

Питер Блейк… Он вошел в историю не только как талантливый яхтсмен, но и как признанный лидер, ставший «лицом» целой страны Новой Зеландии, показавший, что значит истинная забота и настоящая ответственность: на самом пике спортивной он оставил гонки и поднял парус во имя защиты Мирового океана – того океана, который он так сильно любил