Текст Сергея Борисова

Цепочка была длинной и прихотливо извилистой: имена, города, страны, и снова имена, и браки – с ровней и мезальянсы. В результате такого мезальянса, с осторожностью принятого одной стороной и с возмущением другой, на свет появился мальчик. Он вырос, родил сына, а тот - своего, которого назвали Томасом. Хотели поименовать отпрыска Фрэнсисом, в честь славного предка, но имя было занято отцом, а священник из местной церкви сказал, что так, не в череду, не положено.

Может, так и было, а может, и не так, но это не отменяло главного: Томас был потомком английского корсара Фрэнсиса Дрейка, совершившего второе в истории кругосветное плавание, вице-адмирала, любимца королевы Елизаветы I, посвятившей его в рыцари. А вот детей у сэра Фрэнсиса не было, и потому после его кончины, а похоронили его в море в свинцовом гробу, все его огромное состояние отошло племяннику. И тот стал его успешно проматывать. Тем же самым занимались его наследники, при этом родословное древо без устали «ветвилось». Так что нет ничего удивительного в том, что родители Томаса Дрейка, родившегося в 1863 году, в Грейвзенде, городе на северо-западе графства Кент, на берегу Темзы, были людьми небогатыми. Но с немалым гонором. Недоброжелатели, правда, судачили, что к тому Дрейку, адмиралу-рыцарю, эти Дрейки никакого отношения не имеют. Однако в лицо такого говорить не осмеливались, поскольку буйный нрав представителей «родовитого семейства» был всем известен.

Потом у Дрейка-старшего появилось еще одно доказательство собственной правоты. «Что это, если не зов крови? – говорил он, кивая на Томаса. – Парень спит и видит себя моряком». Впрочем, карьера Томасу была уготована другая – заняться коммерцией и сменить отца за прилавком. Потому что, помня о прошлом, заботиться надо о дне сегодняшнем. Высказавшись в этом смысле, Дрейк-старший воздевал указующий перст к небу, а другую руку, в которой были розги, заводил за спину.

Мальчишка буквально бредил морем, парусами, и ни запрет отца, вообще ничто не могло его остановить.

Столь подробное описание взаимоотношений в семье почтенного торговца из Грейвзенда необходимо для того, чтобы понять, с одной стороны, что за характер был у юного Томаса, а с другой, чего он лишился из-за своего упрямства. Ему было тринадцать лет, когда он сбежал из дома и поступил юнгой на большой парусный корабль. И был вычеркнут из памяти собственным отцом, который не смог простить сыну подобного самовольства. Больше они не виделись…

Сколько таких мальчишек, влюбленных в море, тикало с кораблей в первом же порту! Жизнь юнги совсем не сахар – всем должен, перед всеми виноват, так что выдерживал не каждый. Томас был не таков – на удар старался ответить ударом, наказания сносил мужественно, без слез и криков. Он вообще был молчуном, и в дальнейшем его замкнутость лишь усиливалась, иногда его даже принимали за немого.

Из юнги – в матросы, потом – в помощники корабельного плотника. И наконец, мечта сбылась: Томас Дрейк получил диплом штурмана, изрядно повеселив экзаменаторов акцентом кокни и короткими, словно ножом обкромсанными предложениями. Еще он смешно прихрамывал – одна его нога была короче другой на 4 дюйма из-за полученной в юности травмы. И рост был невеликий – всего 5 футов. При всем том держался он с достоинством, которого трудно было ожидать от простолюдина, но вполне – от потомка, пусть и «по кривой», сэра Фрэнсиса Дрейка.

Став штурманом, а потом и помощником капитана, Томас Дрейк плавал на разных кораблях, в том числе на легендарных винджаммерах, много раз огибал мыс Горн. Семьей он не обзавелся, хотя женского пола не чурался. С матросами он был строг, подчас даже жесток, и потому слушались его беспрекословно. За спиной же говорили, что такому человеку старайся – не угодишь, для него единственный хороший подчиненный – он сам. И говоря это, матросы вряд ли подозревали, что придет время, и так и будет…

Власть пара поставила большинство парусников на прикол, а то и вовсе отправила на свалку. Вместе с этой «уходящей натурой» не у дел оказались их офицеры, в том числе помощник капитана брига Tarter Томас Дрейк. И тут надо заметить, что к столь существенным переменам в судьбе он начал готовиться загодя. Копил деньги, прикидывал, чем займется на берегу. Лишь о том, чтобы перейти на палубу извергающего дым чудовища, именуемого пароходом, не могло быть и речи.

Любая работа на берегу для Томаса Дрейка
была более приемлемой, чем служба
на извергающем дым чудовище – пароходе

После отставки Дрейк, уже давно американец по гражданству, обосновался в городке Стэнвуд, штат Вашингтон, на самой границе с Канадой, но что важнее – на берегу Тихого океана. Руководящих способностей ему было не занимать, и лесопильный бизнес, организованный им, стал приносить приличный доход. И тогда он начал строить собственный корабль… Нет, конечно, не корабль, а яхту – шхуну в 32 фута длиной. От киля до клотика своими руками! Вот когда пригодились навыки судового плотника. Ну, а с отличным материалом, само собой, вопросов не было: Дрейк сам распиливал на брусья вековые дубы – это для ахтерштевня, для шпангоутов; на обшивку корпуса и на палубу пошли кедровые доски. В 1915 году яхта, названная «Сэр Фрэнсис» (а как же иначе?) была спущена на воду.

Препоручив заботы о своем бизнесе надежному управляющему, Томас Дрейк поднял паруса и вышел в море. Один. Из навигационногооборудования у него были секстант, барометр, компас и… будильник. Для начала этого должно было хватить, хотя для задуманного кругосветного плавания было маловато. Но Дрейк успокаивал себя тем, что у сэра Фрэнсиса не было и этого.

Первоначально Томас Дрейк хотел пройти маршрутом своего предка, но потом внес коррективы, поскольку строго следовал принципу – не суетиться и не спешить. Он исследовал острова залива Пьюджет-Саунд, сделав портом приписки своей шхуны яхт-клуб Сиэтла. Лишь уверившись до конца в надежности своего судна, он спустился вдоль западного побережья США к Панамскому каналу, прошел его и повернул к Карибам. Побывав на многих островах и в портах Атлантического побережья США, Дрейк решил вернуться в Сиэтл, чтобы уже оттуда отправиться в настоящую кругосветку.

Исходя из того, что денег много не бывает, в Панаме он набил трюм раковинами, кораллами и губками, чтобы с несомненной выгодой продать их в северных штатах. Увы, не сложилось: во время шторма его шхуна, в «активе» которой было уже более 30 тысяч миль, налетела на рифы у берегов Мексики в заливе Теуантепек.

По счастью,  капитан яхты во время кораблекрушения
отделался лишь царапинами.

Был ли он удручен неудачей, обескуражен? Возможно, хотя внешне это никак не проявлялось. Да и делами своими Дрейк доказывал обратное. На поезде он добрался до Сиэтла и там построил новую яхту – тоже шхуну, и очень похожую на предшественницу, только на метр длиннее. Имя новой яхты тоже говорило о преемственности – «Сэр Фрэнсис II».

Он снова отправился в путь, уже изведанным маршрутом: через Панамский канал в Карибское море. Там, во время плавания среди Больших Антильских островов, у Кубы, яхта вновь налетела на рифы и погибла. А у капитана снова только ушибы да царапины.

На дворе 1923 год, Дрейку уже шестьдесят, иной бы успокоился, опустил руки, но только не этот упрямец. Он возвращается в Сиэтл и берется за постройку третьей яхты. Это опять шхуна: длина - 37 футов, ширина - 12 футов 6 дюймов, осадка - 4 фута, водоизмещение – 10 тонн. Есть и двигатель, но он будет использоваться только в портах…

Теперь название. На сей раз Дрейк, несмотря на весь свой прагматизм, не уживающийся с суевериями, решил не искушать судьбу. Шхуна получила название «Пилигрим».

И снова в путь! Из Сиэтла «Пилигрим» направился в Лос-Анджелес, оттуда – к Галапагосским островам. Затем хорошо знакомый Панамский канал. Несколько месяцев Дрейк кружил по Карибскому морю, вновь отдавая должное красоте его островов. Он не спешил покинуть Кубу, надолго задержался на Гаити, ему понравилось в Нассау, столице Багам. В американском Чарлстоне он нескольких месяцев готовился к переходу через Атлантику.

Зайдя на Барбадос, где он пополнил запасы провизии и воды, Дрейк взял курс на берега Европы. Плавание протекало спокойно до Азорских островов. Потом погода начала меняться в худшую сторону: когда так много шквалов – это никому не понравится. До Англии было буквально рукой подать, когда «Пилигрим» накрыло крылом урагана. Ветер был так неистов, волны так высоки, что Дрейку пришлось лечь в дрейф – и оставаться на покорно дрейфующей яхте следующие семь дней. Но все кончается, кончилось и это – после 52 дней одиночного плавания Томас Дрейк ступил на берег Корнуолла.

Жители деревушки Фое, в гавани которой укрылся «Пилигрим», оказали Дрейку необходимую помощь, поскольку шхуне изрядно досталось от разбушевавшихся стихий. Сердечно поблагодарив бывших соотечественников, Томас Дрейк прошел Английским каналом, поднялся по Темзе и бросил якорь в Грейвзенде, который покинул более полувека назад. И уж не было в живых его отца, матери, никого из рода Дрейков, но воспоминания детства все же грели душу…

Далее последовала досадная неприятность. Стоять у пирса всяко лучше, чем на якоре, но ошвартоваться в местном яхт-клубе Дрейку не позволили. Во-первых, на правах гостя там имели право стоять лишь члены других яхт-клубов, в том числе заокеанских, что должно удостоверяться соответствующим документом, – такой бумаги с печатью у Томаса Дрейка не было, затерялась куда-то. Во-вторых, никто не поверил, что он в одиночку пересек Атлантику, - короче, мало бродяга, так еще и лгун. И в-третьих, эта потрепанная шхуна с претенциозным названием смотрелась бы дико в ряду лощеных яхт местных джентльменов. Получив такую отповедь, Дрейк увел «Пилигрим» в менее престижный яхт-клуб, находящийся неподалеку. Однако и спускать высокомерие местных снобов он был не намерен, и потому по телеграфу сделал запрос в яхт-клубы Сиэтла, чью кают-компанию украшал его портрет маслом, и Нассау. Вскоре по трансатлантическому кабелю пришло подтверждение, мол, да, яхтсмен, известный мореплаватель, а еще он пересек океан… Вот когда Томас Дрейк стал знаменитостью! И уже через день к нему пожаловала делегация представителей яхт-клуба Грейвзенда с просьбой понять и простить. Что ж, он простил и даже пригласил на борт своей шхуны, но до того так долго сверлил взглядом незваных гостей, что тем стало по-настоящему стыдно. Что и требовалось.

Дрейк никогда не торопился,
но и не слишком медлил.

Покинув Англию, он направил «Пилигрим» в Северное море. Там он заходит в порты Норвегии, Швеции, Дании, Голландии. И вот там, недалеко от устья Шельды, в сильнейший туман шхуна садится на мель. Не ко времени разыгравшийся шторм огромными волнами разбивает яхту в щепки. Шестидесятишестилетний моряк спасается на шлюпке, но участь его была бы печальна, если бы не вовремя подоспевшие рыбаки.

Что дальше? Томас Дрейк возвращается домой, в Сорединенные Штаты. От восточного побережья до западного – поездом, от Сан-Франциско до Сиэтла – пароходом. В этом городе он не был более четырех лет…

Возраст, испытания, он уже не тот, что прежде, и все же Дрейк начинает строить еще одну яхту. Новую шхуну он назвал «Прогресс», вот ее размерения: длина - 37 футов, балласт – 5 тонн, осадка - 4 фута, водоизмещение - 11 тонн. Год рождения – 1932-й.

Он уже патриарх, и без всяких оговорок. Ему семьдесят лет. И он снова в море. Но теперь у него другой маршрут: от берегов Северной Америки к Гавайским островам. Ему потребовалось всего 28 дней, чтобы достичь их.

Туда он прибыл героем и мужественно сносил атаки репортеров. И даже пытался шутить. Так, на вопрос, хватало ли ему время на сон, Дрейк ответил: «Половину времени я спал, а всю другую думал о том, как бы поспать». О своих планах на будущее, впрочем, он говорил более серьезно: «У меня болит нога – мало того, что она короче другой, так еще и вздумала капризничать. Поэтому я отправляюсь в госпиталь, чтобы, подлечившись, отправиться куда подальше – обратно в Штаты. А потом подумаю о кругосветном плавании».

Капитан «Прогресса» собирался задержаться на Гавайских островах. Он считал, что сможет неплохо заработать, предлагая желающим однодневные круизы на своей яхте по 50 центов с человека, однако таковых в достаточном количестве не нашлось. И Дрейк отправился в обратный путь. Как выяснилось, он зря поспешил: сезон штормов еще не иссяк, встречные ветры сносили яхту назад, шквалом буквально «срубило» бушприт. В тот же день пострадал и сам Дрейк – его бросило на комингс кокпита, и вот результат – перелом правой руки. Теряя сознание от боли, мореплаватель сумел совместить кости и зажать руку в самодельных лубках.

Со сломанной рукой он плыл еще 20 дней,
а всего на переход до американского континента
он затратил 53 дня. Потрясающая сила духа!

Слова Томаса Дрейка о том, что он не отказывается от цели – кругосветного плавания, не были пустым звуком. Осенью 1936 года он снова вышел в море, как водится, не посвятив в детали маршрута никого из своих немногочисленных знакомых.

Однако уйти незамеченным ему не удалось. Откликнулись и газеты: «Томми Дрейк, который никогда не плавает хотя бы с напарником, только один, ушел вчера на рассвете, – писала одна из них. – Куда? Никто не знает. Возможно, этого не знает даже он сам».

Да, не давать о себе знать по нескольку месяцев было для Томаса Дрейка обычным делом. И все же он черканул открытку своему приятелю, а это значит, что в ноябре он еще был в Сан-Франциско. Месяц спустя аптекарь Джейкоб Локс получил от Дрейка открытку с рождественским поздравлением и обратным адресом: «Бальбоа, Панама».

И все.

16 мая 1937 года Seattle Times написала: «Друзья Томаса Дрейка отказываются верить в его смерить. Они надеются, что он где-то – где-то на Гавайях, где-то в Индии, в южных морях, где-то еще».

Но – все, больше о капитане «Прогресса» ничего не известно. И при жизни его имя редко появлялось в заголовках газет, а после его исчезновения почти затерялось в истории одиночных плаваний под парусами. А если о Томасе Дрейке все же вспоминают, то называют либо неудачником – и это правда, ему же не удалось совершить кругосветный рейс, либо счастливцем – это тоже верно, потому что он уцелел в трех кораблекрушениях. Еще иногда приводят цифры: посетил 117 портов, оставил за кормой 130 тысяч миль…

Его иногда называли The Lone Sea Rover. Одинокий скиталец. Так и было.

Журнальный вариант. Опубликовано в Yacht Russia №8 (99), 2017 г.