Беседовал Владимир Гескин

Вообще-то эта история похожа на сказку. Человек и море-то увидел лишь в 30 лет, приехав на машине с семьей в Анапу. В 42, пять лет назад, впервые отправился с друзьями в круиз по греческим островам. А теперь его «Богатырь» с полностью российским экипажем победил в одной из самых знаменитых регат мира – 600-мильной Rolex Middle Sea Race, в которой стартовало 104 яхты, а финишировало 35. Разве так бывает? Но, видимо, иногда сказки все-таки становятся былью.

C Игорем Рытовым мы сидим в одном из московских пабов. Я включаю диктофон, и тут мой взгляд падает на часы моего собеседника.

YR: Это тот самый Rolex?

Игорь Рытов: Да. За победу. Там гравировка на обратной стороне. - Он снимает часы и протягивает мне.

YR: А правда, что вы однажды сказали: «Не буду покупать Rolex. Когда-нибудь его выиграю»?

Игорь Рытов: Было такое. Раньше мне, если честно, нравилась другая модель. С тех пор как она года два назад появилась в продаже, я, наверное, ни одного магазина Rolex не пропустил. Заходил, примерял. Спрашивал мнение супруги или друзей – и отдавал обратно: ладно, мол, не буду покупать, когда-нибудь, может, я часы Rolex выиграю. Вот, дождался.

YR: Говорят, вы обещали прибить их к мачте.

Игорь Рытов: Это я пообещал, когда на Giraglia Rolex Cup в этом году мы с достаточно хорошим стартом, с хорошей скоростью прошли до самой Джиральи и попали в жутчайший штиль. В принципе у нас и тогда были гипотетические возможности получить Rolex, но не сложилось. Вот я и сказал в расстройстве: если когда-нибудь эти часы выиграю, то прибью их к мачте. А теперь, после победы, ребята эти слова мне припомнили.

YR: И что, прибьете?

Игорь Рытов: Так ведь обещал! Но такой трофей портить не стану и впредь буду осторожнее в высказываниях. У меня почему эти слова вырвались? Я и представить не мог, что мечта реализуется, да еще так быстро. И, повторяю, портить трофей не стану. Найду какую-нибудь подделку, которую с удовольствием и прибью. Заодно это будет борьба с контрафактом. Благое дело.

Случилось так, как случилось

YR: В прошлом году на Middle Sea Race вы заняли второе место в своей группе. Так?

Игорь Рытов: Да, причем это была первая регата для нашей лодки. Мы ее спустили в августе, а уже в октябре был такой успешный приход. Причем так же, как в нынешнем году, мы до Мессины были первыми и в своем классе, и в оverall. Ветра было достаточно, мы хорошо шли, пересчитывали большие лодки. Но потом в районе Трапани попали в затишье и простояли 4–5 часов. В этом году подобное повторилось у больших яхт, но только после Мессины. Если бы не было штилевого пятна, в котором те же 4–5 часов отстояли и Rambler, и Leopard, то, наверное, нам победа в оverall не светила бы.

Что ж, это парус. В прошлом году награда перед нами мелькнула – и исчезла. А в этом прогноз был такой, что мы не питали иллюзий. Казалось, шансов на оverall просто нет. Потому что мистраль должен был прийти как раз после Мессины. Причем прямо в лоб, а значит – лавировка, что абсолютно не наш конек, не для нашей лодки. У больших лодок скорость выше, они быстрее дойдут до полных курсов, и там при своих двадцати с лишним узлах могут улететь далеко вперед и привезти нам очень большой отрыв. Так что, получается, нам повезло, а тому же Rambler, который отстоял кучу времени, – нет. Но случилось так, как случилось, и я рад, что в нашу пользу.

Два флага

YR: Капитан, команда, лодка, везение. Чей вклад в победу оказался больше?

Игорь Рытов: Это, конечно, совокупность всего. Но, знаете, я сам много думал о том, что предопределило наш успех, и начну все-таки с лодки. С гордостью скажу: моя JPK 10.80 – лодка очень хорошая, с большим потенциалом.

YR: Почему, делая выбор в прошлом году, вы остановились на этой модели?

Игорь Рытов: В свое время мне посоветовал обратить на нее внимание Артем Брум. Хотелось приобрести то, что будет конкурентоспособным. Мы смотрели яхты J и Grand Soleil, но остановился я все-таки на JPK 10.80.

YR: Опять же – почему?

Игорь Рытов: В 2015-м эта яхта стала победителем конкурса European Yacht of the Year в категории Performance Cruiser, что, согласитесь, говорило о многом. За два года до этого два француза (если не ошибаюсь, отец и сын) выиграли Fastnet Race на JPK 10.10 в общем зачете и дабл-хенде. А в том же 2015-м, когда я впервые участвовал в этой же гонке, победила лодка Courrier Du Leon (JPK 10.80) владельца верфи, на которой строят эти яхты. Меня тогда очень впечатлило, что такая вроде бы крохотная лодочка, а у нее два флага – за победы в общем зачете и в своем классе. После этого мы поехали на верфь. Я посмотрел, все очень понравилось. И заказал. То есть лодка выбиралась изначально с потенциалом. Успешная, надежная и с хорошими ходовыми характеристиками.

Второе – это команда. Обычно я привлекаю в экипаж кого-то из друзей, которые, безусловно, знакомы с яхтингом, но все-таки не являются, как говорится, «яхтанутыми», заряженными на результат, они больше для компании. На этот раз все ребята были спортсменами – кроме разве что меня и моего бывшего инструктора Ивана Шарапова, который отвечал за навигацию, за информацию по погоде, с чем успешно и справился. Так что экипаж был по-настоящему боевой. Все ребята с гоночной историей, с практикой. C двумя из них, Константином и Антоном, мы успешно гоняемся в Melges 20. Еще с одним, с Вячеславом, выступаем в Национальной парусной лиге. Остальные – не менее именитые, сильные профессионалы.

И конечно же, фарт. Это третий фактор.

Англичане удивлялись

YR: В чем этот фарт заключался?

Игорь Рытов: Хотя бы в том, что нам повезло, когда большие лодки, пройдя Мессину, встали в штиле – словно нас дожидались. Когда мы сами к Мессине подходили, я постоянно, пока был Интернет, мониторил трекинги. И не мог поверить тому, что видел. У нас до Мессины дуло 15 узлов, с порывами до 20, а скорость больших лодок, которые вроде бы были невдалеке, – полтора узла. Как такое может быть? Но потом мы сами вышли из Мессины и попали в это пятно. Благо, длилось это недолго: два-три часа – и все, мы поехали.

 В этой регате была абсолютно такая же JPK 10.80 – яхта Sunrise с англичанами на борту. Мы пролагали, что она может составить нам конкуренцию. Но прилетел шторм, и «Богатырь» начал от англичан отъезжать. Когда на полные курсы вышли, уже был достаточно ощутимый разрыва.

После финиша мы с англичанами встретились и поинтересовались: что у вас случилось, может, какая-то поломка? Они отвечают: нет, все было нормально. Только, говорят, жалеем немножко, что у нас третьей полки рифов не было, и нас кренило сильно. Спрашиваем: а вы что, две полки рифов брали? Они: ну да. Тут мы посмотрели друг на друга и отвечаем: мы брали в лавировку всего одну полку рифа за всю гонку, и она у нас меньше метра, и вообще всю дорогу шли вот так. Англичане поразились: как это – с одной полкой? Вы же могли сломать, могли порвать…

Но ведь не порвали! Как только увидели, что на приборах 35 с плюсом, взяли одну полку и поставили heavyjib, потому что поднялась достаточно высокая волна, и мы начали жалеть материальную часть.

Может, все это в силу неопытности. У меня это была четвертая 600-мильная гонка, но предыдущие, скажем так, были достаточно лайтовыми. А гонка в 40 узлов – вообще впервые. И мы, конечно, нашего «Богатыря» иногда перегружали: порой скорость была на сорок процентов больше, чем в таблице с таргетами. Слава Богу, все выдержало, все сохранилось. Особенно переживали за грот: он у нас уже достаточно «юзаный». Но он отработал всю регату: как поставили перед стартом, так и сняли после финиша.

Уже после Лампедузы на финишной прямой мы увидели, что в комментариях кто-то написал: мол, везем южноафриканской Music (Swan 53) то ли 15, то ли 18 секунд. И мы поняли: появился реальный шанс зацепиться за оverall.

YR: Это секунды были?!

Игорь Рытов: Да. По пересчету, по скорректированному времени. Единственное, мы не знали, какие у Music характеристики и как она идет этот галс. Знали другое: наша лодка для такого курса достаточно хороша. И врубились: полный грот, медиум-стаксель, то есть максимальное парусное вооружение. Все свободные – в открен. Финишировали в три часа ночи. И счастье нам улыбнулось!

Все началось в детстве

YR: О роли капитана вы до сих пор ничего не сказали. Это уже само по себе многое о вас говорит. А правда, что парусом вы увлеклись лишь четыре года назад?

Игорь Рытов: И правда, и неправда. Все-таки я не с нуля начинал. Первое знакомство с парусом состоялось в далеком детстве, еще во втором классе, наверное. Мы жили в Казахстане, в городе Балхаш, который стоит на одноименном озере. Бабушка с дедушкой были заядлыми рыбаками, и летом дед каждое утро поднимал меня на рыбалку. Ловили на пирсе, а там был яхт-клуб.

Я наблюдал за тем, как мальчишки и девчонки занимались парусом, завидовал им и… И четыре лета, со второго по шестой класс, прозанимался парусом. «Оптимист», «Кадет» – там я сначала был шкотовым, позже рулевым. Еще у нас был такой класс – «ОК», похожий на «Луч». Походил и на нем. Там же познакомился с виндсерфингом – тогда он назывался виндгляйдером.

Правда, занятия были специфические. Управляющий нашим эллингом, он же тренер, он же всему голова утром открывал эллинг, выдавал нам парусное вооружение – и вечером эллинг закрывал. Все. То есть не было никакой специальной тренерской работы. За весь этот период я участвовал, наверное, в одной или в двух регатах. До сих пор дома лежит диплом за второе место в «Кадете».

Потом мы переехали в Петропавловск на севере Казахстана, где я закончил 8 классов, и там о парусе оставалось только мечтать. Зато увлекся лыжами. Муж моей классной руководительницы был лыжным тренером, и он настоял, чтобы после 8-го класса я поступил в педучилище в Щучинске. Там была хорошая лыжная школа, откуда выходили знаменитые лыжники, олимпийский чемпион Владимир Смирнов, например. Кстати, его брат, Николай, какое-то время нас тренировал.

YR: Что ж вы, в свою очередь, не стали чемпионом?

Игорь Рытов: Не все ими становятся. Скажу так: студенческая жизнь меня от спорта немного отдалила. Но училище я окончил, потом была армия, потом женитьба, потом Томский политех по специальности «экономика и финансы» – и Москва, куда я приехал с семьей по приглашению товарища. Буквально на днях исполнилось 20 лет, как я работаю в одной и той же компании и безумно этому рад. Счастлив.

YR: Если не секрет, что за компания?

Игорь Рытов: Это же интервью для парусного журнала… У нас коммерческий холдинг, занимаемся инжинирингом и коммерцией. Строительство, поставки различного оборудования энергетикам, атомщикам, нефтяной промышленности.

YR: Ясно. Как и то, что вы не бедный человек.

Игорь Рытов: Сформулирую так: с недавних пор у меня появилась возможность позволить себе то, что 10 лет назад я позволить себе не мог.

И вот лет пять назад друзья с фирмы пригласили меня в круиз по греческим островам, один из них как раз получил лицензию bareboatskipper. Для меня отпуск под парусом представлялся чем-то далеким, очень дорогим, небезопасным и вообще слодным, непонятным. Но оказалось, что арендовать лодку (по-моему, это была 45-футовая Bavaria) – это легко и быстро. Мы вчетвером с большим удовольствием целую неделю путешествовали по островам. И я… я понимал, что у меня осталась какая-то детская мышечная память. Попробовал управлять яхтой – ну разве что вместо румпеля штурвал, и все вспомнил! Мне так понравилось! Меня так зацепило!!!

Вернулись в Москву. Тот мой товарищ, у которого была лицензия, привел меня в яхт-клуб «Навигатор». Начались занятия. Потом появилась возможность поехать на две неделю в Хорватию, чтобы сдать и теорию, и практику. Получил лицензию и я. А дальше пошли клубные регаты…

Мы должны расти!

YR: И все-таки удивительно. За несколько лет вы прошли путь от Кубка чайников в Хорватии до победы в Rolex Middle Sea Race. Как? Мышечная память, согласитесь, не все объясняет.

Игорь Рытов: Меня часто об этом спрашивают. И, честно, я не могу найти ответа. Разве что такое объяснение: я не могу спокойно относиться к себе, если постоянно не развиваюсь, если команда не движется вперед. Мы должны постоянно расти! В скорости, по настройкам лодки, должны все лучше разбираться в тактике, в рулении. Я всегда говорю: у нас главное действующее лицо – наш тактик: куда он скажет, туда я и еду. Мне просто нужно постараться отрулить без ошибок, а все остальное сделает команда.

А что касается Кубка чайников… Это действительно была моя первая регата. Я не знал никого из российских яхтсменов. А тут на соседней лодке Владимир Кулиниченко, через лодку – Артем Брум, и они между собой такие баталии в гонках устраивали! Я слушал истории того же Кулиниченко, как они гоняют через Атлантику, и мне он казался просто богом каким-то…

Понятно, что первые регаты были, можно сказать, покатушечные. Но хотелось расти, и уже через год мы выиграли этот Кубок чайников, причем с экипажем без спортсменов, без профессионалов.

На тех же корпоративных регатах я познакомился с Николаем Корневым, который вот именно из них, из спортсменов, и он меня погрузил в тусовку Melges 20. Предложил арендовать яхту и попробовать самому, что я и сделал в Монако. Мне все жутко понравилось – и лодка быстроходная, маневренная, а еще спортивный азарт, спортивный дух и, главное, ребята-спортсмены, которые в экипажах. Там невероятно здорово, там классно!

Ночь. Шторм

YR: Давайте вернемся к Rolex Middle Sea Race. После Мессины, на вторую ночь гонки, пришел жесточайший шторм, именно тогда с дистанции сошло большинство участников. Как это было?

Игорь Рытов: Когда солнышко, голубое небо, ветер в 40 узлов не страшен – ну дует и дует. Единственное неудобство – волна. Но если ночь и грозовой фронт, когда нет ориентиров, ни звезд, ни луны, когда абсолютная, кромешная темень, и вдруг справа сзади накатывает волна высотой 4–5 метров, ты не знаешь, ударит она в борт, пройдет под лодкой или обрушится на тебя.

Когда видишь гладь воды, пусть даже с волнами, то видны и подходящие порывы, ты можешь их оценить и к ним подготовиться: или лодку немножко в другой угол поставить к ветру, или паруса растравить, или, наоборот, добрать. Ночью ты ориентируешься только по приборам и по ощущениям. Когда ветер усиливается, усиливается, усиливается и ты не знаешь, прекратится это сейчас или будет дальше нарастать, становится жутковато.

Мы шли против волны. Я решил переодеться, надеть после вахты что-то сухое. И вот… Я всегда думал, что меня не укачивает, то есть морской болезни у меня никогда не было. И вот пошел я переодеваться. А нос лодки летит вверх, а потом падает, и кажется, что корпус сейчас просто расколется. Ты вроде сидишь, миг – и ты уже не на подушке, и только рукой ищешь, чтобы головой о потолок не удариться. Через минуту-другую тебя начинает подташнивать, еще мгновение – и вывернет. Ты быстро принимаешь горизонтальное положение и ждешь, пока успокоится вестибулярный аппарат. В общем, как выяснилось, я обыкновенный нормальный человек, и меня укачивает, как всех. Вот что такое 40 узлов.

У нас хороший, профессиональный экипаж, который готов абсолютно ко всем ситуациям, но представьте, что баковый идет на нос, чтобы поменять парус, и тут этот нос подлетает на пять метров. Все, кто в этот момент был в кокпите, обмирая, следили за тем, как наш человек-паук делает свою работу. Мы понимали, что очередная волна может ударить его, сбросить…

Новогодняя гирлянда

YR: Был ли во время гонки момент, когда вы были близки к тому, чтобы сказать: «Все, сходим»?

Игорь Рытов: Нет. Нас разве что могла подвести матчасть. Когда начался шторм, мы были достаточно далеко от берега, у нас не было Интернет-связи, и мы не знали, что происходит с другими яхтами. Интернет появился позже, мы подходили к западной оконечности Сицилии, тогда и увидели, что очень много лодок.

Знаете, всю ту ночь, а потом и день, когда «Богатырь» дубасил против волны, я думал о том, каково сейчас девочкам, которые в других экипажах. И при этом девочки эти не яхтсменки. Да, прежде они куда-то ходили под парусом, но серьезного опыта у них нет. Ведь это был ужас! Я не понимаю, как они выдержали. На палубу их было выпускать нельзя, там их могло смыть, а внутри находиться было невозможно, потому что безумная качка.

YR: А ваш экипаж…

Игорь Рытов: Мы были готовы и морально, и физически. Хотя многих ребят ушатало. Кто-то и за борт сходил, ну, это не страшно. Терпели.

А еще был случай… Вообще-то, мы сначала договорились о нем не рассказывать, но я, наверное, эту договоренность нарушу. Тем более что все равно на берегу мы с другими экипажами этой историей поделились.

В третью ночь после старта у нас за борт выпали четыре человека. Константин был на руле, я сидел в самой корме, и между мной и рулевым сидел Иван с грота-шкотом. Перед Константином сидел Павел, который отвечал за геннакер. Ну и еще Слава в откренке. Мы сидели на правом борту, направление ветра было справа в корму, угол где-то 145. Тут подошел грозовой фронт, на одном из порывов прилетело под 40 узлов. Когда такое усиление подходит, нужно подставлять корму ветру, что Константин и начал делать, стал подваливать, подваливать. Но в темноте волн не видно, и одна из них, боковая, подбила нос, его занесло в левую сторону… Мы сделали неконтролируемый фордевинд и легли на правый борт. Четверо исполнили сальто назад и через леера упали в воду. У меня под ногой было за что зацепиться, поэтому я лишь ушел в воду по пояс, вниз головой, при этом держа телефон. И машинально Ваню схватил, который был передо мной.

Все ребята были пристегнуты и в спасжилетах, они сработали у всех. Это, наверное, и спасло: вывалиться вывалились, но все были на страховочных ремнях. Зацепились за леера, быстренько перемахнули обратно. Еще и Ивана затащили. Пересчитались. Ребята из отдыхающей смены подскочили, сбросили геннакер-фал. Антон потом рассказывал: вылезаю, смотрю – сидит гирлянда новогодняя из пяти человек, все надутые, в жилетах, и все мигают (сработали сигнальные лампы).

Я тоже свою вахту – три часа – той ночью отрулил. В состоянии, скажу так, напряженном. Потому что два или три раза к нам подходили та-а-акие тучки…

И в разведку, и в шторм

YR: Давайте коротко о каждом из членов экипажа. Буквально пару фраз. И начнем с Беспутина, вашего тактика.

Игорь Рытов: Беспутин… Когда я впервые увидел Константина, первое впечатление было не лучшим: решил, что у него какое-то слишком уж неприветливое выражение лица. Что ж, первое впечатление часто бывает обманчиво. Когда я с ним и с Антохой Сергеевым стал гоняться, то понял: идеальные ребята, большие мастера. И еще про Беспутина: он один из лучших в России тактиков. Семьянин, не любит много пить, зато любит много спать.

Про Антона же скажу коротко: это душа компании. Антона и Валеру Зацаринского многие считают братьями. И я с этим согласен. Похожи внешне, да и по темпераменту. Они всегда на одной волне. Очень веселые, позитивные ребята. Оба безумно любят свои семьи, детей. И очень хорошие яхтсмены.

Павел Мшенский – спокойный, осторожный, уравновешенный. Как и я, один из возрастных на лодке. Он, порой, бывало, сдерживал какие-то наши, может быть, не слишком обдуманные решения. «Давайте ставить спинакер». А Паша в ответ: «Ребята, подождите». Хороший парень, очень мне понравился.

Теперь – двое наших молодых. Слава Мартынов, я считаю, для нас просто находка. Мы с ним выступаем в Национальной парусной лиге. Отзывчивый, добрый, безотказный.

Ну и наш «человек-паук» – баковый Александр Патрушев. Бесстрашный. Отважный. Если ему скажут в 30 узлов лезть на мачту, он полезет и сделает все, что нужно.

И наконец, Иван Шарапов. У нас он, во-первых, борт-капитан, наш хозяйственник, а во-вторых, я вам уже рассказывал, навигатор. Отвечает за все, что касается лодки. Хороший, спокойный, порой даже чрезмерно спокойный. Он питерский, из питерской интеллигенции, этим все сказано.

YR: В разведку со своей командой пошли бы?

Игорь Рытов: Да, безусловно. И в разведку, и в шторм. Отличная команда. Я доволен.

Чуть не стали «хулиганами»

YR: Читал, что сначала вы хотели назвать команду «Русские хулиганы»?

Игорь Рытов: Было такое. Когда я попробовал себя в Melges 20, мне очень понравилось. Но я понимал: стремиться показать достойный результат на арендованной лодке – выбрасывать деньги на ветер. Купил новую. Первый раз мы ее спустили на озере Гарда. Это был один из европейских этапов серии – и мы занимаем второе место! А ведь Гарда всегда собирает много хороших гонщиков. Через неделю у нас опять регата – там же, на Гарде, так называемый Открытый чемпионат России, и мы выиграли! В общем, навели шороху. Только вот у лодки не было названия – просто «Рус-296». И я сказал: «Давайте будут «Русские хулиганы».

YR: Почему?

Игорь Рытов: Потому что мы по-хулигански ворвались в этот класс. Но потом мы передумали. Решили: «Русские богатыри» - лучше. И правильнее.

YR: А откуда у «Богатыря» такой рисунок?

Игорь Рытов: Хотелось изобразить Илью Муромца или кого-то вроде него. Парень, который делал дизайн, предлагал различные варианты. Один из них – с топором – мне понравился. Да, вид воинственный, но я нашел для себя объяснение: мы хотим показать, что будем биться до конца. Как бы нам плохо ни было, мы все равно не сдадимся. К тому же орнамент, мне кажется, воинственность сглаживает.

Приз остался на Мальте

YR: Сколько весит главный приз?

Игорь Рытов: Вообще самый главный приз команде дали лишь подержать – и оставили на Мальте в яхт-клубе. Так что я не знаю, сколько он весит. Знаю другое: теперь на нем есть табличка (они в виде щитов сделаны), посвященная нашей победе. Нам дали копию, она сейчас у меня дома. Легкая – килограмма три.

YR: Вы меня избавили от самого последнего вопроса: в самолете брали приз с собой в салон или были вынуждены сдать его в багаж?

Игорь Рытов: Тут своя история. Даже с копией возникли проблемы. Мы хотели взять ее в салон, но там что-то вроде мачты, и очень острое. Пришлось разбирать. Демонтаж происходил уже на стойке регистрации. А потом мы эту штуку засунули Косте в сумку.

Опубликовано в Yacht Russia №12 (103), 2017 г.