Текст Сергея Борисова

Чудак из Беверли

В городке Беверли, штат Массачусетс, тоже был свой чудак. Известно же, что ни один город не обходится без людей, ни в чем не похожих на своих соседей. Где-то их называют юродивыми, где-то сумасшедшими, но чаще все же чудаками, и нередко гордятся ими, потому что это они, а не благопристойные, во всем правильные жители стяжают городу славу. Чудака из Беверли звали Уильям Альберт Эндрюс. Порой над ним подшучивали, обращаясь в разговоре:

– Мистер Эндрюс…

– Капитан Эндрюс! – мрачнея лицом, поправлял он.

Собеседник, разумеется, тут же вносил коррективы, а про себя улыбался, ведь всем было известно, что капитаном Уильям Эндрюс не был. Морскую науку он не изучал, диплома шкипера не имел, и никогда ни один матрос не вытягивался перед ним в струнку, чтобы, получив приказ, гаркнуть в ответ: «Есть, капитан».

В этом отношении Эндрюс был самозванцем, хотя говорить об этом следовало с оговорками, потому что моряком Уильям Альберт был отменным. Вот только все его знания о море, о парусах являлись результатом не теории, но практики, бесчисленных проб и ошибок, без которых, впрочем, не бывает и достижений.

С детства он обожал море и свежий соленый ветер. Эту любовь с ним разделял его старший брат Аса Уолтер. Братья часто выходили в море на парусных лодках, причем без всякой практической цели. Подобное времяпрепровождение шло вразрез с пуританскими нравами, царившими во второй половине XIX века в штатах Новой Англии, и всецело в Беверли, но и осуждать юных представителей семьи Эндрюс никто не решался, та была зажиточной, а значит, влиятельной.

Эндрюса упрекали за то, что в его книгах слишком слов, но слишком мало практических рекомендаций. Или он не хотел сам создавать себе соперников?

Так бы, наверное, все и продолжалось, и Уильям Альберт Эндрюс не стал бы «капитаном», если бы не газеты, оповестившие читателей о плавании четы Крапо через Атлантический океан.

Это случилось в 1877 году. Некто Томас Крапо объявил, что собирается добраться до Европы на лодке длиной всего 19 футов и названной в честь его родного города «Нью-Бедфорд». Идти Томас собирался один, но первоначальные его планы рухнули под напором супруги Джоанны: «Или со мной, или останешься дома». И слова жены звучали столь решительно, что муж не осмелился спорить. Они вышли в море и 49 дней спустя прибыли в Пензанс, Англия.

Путешествие супругов Крапо в газетах называли не иначе как беспримерным, особенно упирая на то, сколь мало было их судно, истинно скорлупка. Эти восхваления и фанфары отчего-то сильно задели Уильяма Эндрюса, обычно не слишком обращающего внимание на окружающее и окружающих.

– Как ты смотришь, Аса, на то, чтобы побить рекорд этой парочки из Нью-Бедфорда? – спросил он.

Брат задумался. Все-таки он был старший, и это ему полагалось прикидывать, взвешивать, оценивать риски. Он думал три дня, а потом сказал:

– Согласен.

Дело для двоих

Прежде всего следовало позаботиться о лодке. Длина ее должна была быть «рекордно малой», скажем, 15 футов по килю. Построить такую лодку братья Эндрюс поручили мастерам верфи Higgins & Gifford, там, в Глостере, строили самые лучшие дори в Америке, вот и с этой задачей справятся.

Весной 1878 года лодка была готова. Назвали ее «Наутилус» в честь субмарины капитана Немо, братья были большими поклонниками творчества Жюля Верна.

– Что это за корыто? – перешептывались жители Беверли.

Что ж, верно, лодка братьев красотой не отличалась, она вообще была какой-то несуразной. Начать с того, что вся она была застелена палубой, за исключением двух отверстий в корме и носу, надо полагать, для рулевого и бакового. Отдыхать мореплавателям предстояло в «каюте», высота которой не превышала двух с половиной футов. Там и не развернешься толком, особенно если вспомнить о запасах провизии и воды, необходимых для дальнего плавания.

Мачта «Наутилуса» несла единственный латинский парус площадью 12 квадратных метров. Выбор такого типа парусного вооружения был не случаен – работать с латинским парусом можно, не выбираясь на палубу. Баковому достаточно чуть выпрямиться или встать на колени, чтобы взять рифы, которых было три «полки» и которые позволяли втрое уменьшить площадь паруса.

При этом на лодке имелась еще одна мачта – съемная, с крошечным рейковым парусом. Ее предполагалось устанавливать на корме для удержания лодки в нужном положении, когда в шторм выпускался плавучий якорь. Последнему отводилась очень серьезная роль – он был большой, из прочной ткани, на железном обруче, на тросе длиной 300 футов. И забегая вперед, скажем, что свою роль плавучий якорь сыграл: штормов на долю братьев выпало больше десятка!

Они стартовали 7 июля в 3 часа пополудни. Погода им благоприятствовала: волна была ласковой, ветер – нежным. Но так продолжалось недолго, ночью на них обрушился шквал. Его результатом стал разбитый навигационный фонарь и поврежденный компас. Пришлось повернуть назад.

После ремонта, 12 июня, они стартовали вновь. Их уже не отговаривали – только предупреждали:

– Подождите еще несколько дней, идет шторм.

Они не хотели ждать и чуть было не поплатились за это. Уже на следующий день, когда они спускали парус, Уильям получил удар реем (братья называли его по-французски «рю») по голове, но ему повезло – его не убило. Потом волны попытались выбросить их на мели острова Сейбл, этого «кладбища кораблей». Но ветер присмирел, и мореплаватели смогли миновать и эту опасность. Далее уже все было более или менее, хотя приключений хватало.

Особенно досаждали киты. Нет, они не пытались сблизиться с лодкой, но от одной мысли, что эти исполины могут заинтересоваться «Наутилусом», приблизиться и, не дай Боже, толкнуть, становилось страшно.

Аса Уолтер на правах старшего брата вразумлял Уильяма:

– Не смотри на них. Не можешь – укройся под палубой, закрой глаза и выбрось их из головы, будто их и нет.

– Но они есть! – жалобно отвечал младший.

Погода оставалась неустойчивой. Тучи затягивали небо, лишь изредка позволяя выглянуть солнцу. Определиться по приборам удавалось не всегда. Помогали капитаны встречных кораблей, они сообщали координаты. Именно благодаря встрече с большим парусником, направлявшимся к Америке, браться узнали, что половина пути уже позади. Это было 8 июля.

Спустя несколько дней Уолтер вдруг закашлялся, а когда отнял ладони, которыми прикрывал рот, то увидел, что они в крови. Вечером на горизонте появился корабль. Изменив курс, он подошел к «Наутилусу. Врач, оказавшийся на борту, не только дал ценные рекомендации – отказаться от сухарей и солонины, но и вручил большую бутыль с какой-то микстурой. В общем, и на этот раз обошлось, лекарство подействовало.

Прошла еще неделя, и 17 июля… О том, что произошло в этот день, Уильям Альберт Эндрюс подробно описал в книге «Ужасное путешествие через Атлантику», увидевшую свет в Лондоне в 1880 году. Надо отметить, что в этой книге совсем немного советов тем, кому вздумается пересечь океан на 15-футовой лодке, зато предостаточно эмоций и восклицательных знаков. И вот пример.

«Я не верил в рассказы о морском змее, этом страшном порождении океанских глубин. Тут я был скорее ученым, скептически относящимся к моряцким байкам, нежели простаком, готовым развесить уши перед умелым рассказчиком. Но мне довелось его увидеть! Это случилось вечером. Море было спокойным. Я наблюдал за китом, отдыхавшим в нескольких кабельтовых от «Наутилуса», когда над водой вдруг поднялась голова неведомого чудовища. Это был кошмар наяву! Голова монстра была подобна змеиной и венчала длинную шею диаметром не меньше 15 дюймов. Голова поднялась над водой на двенадцать или даже больше футов, но полная длина чудовища была никак не меньше двухсот! Змея медленно плыла по воде, черная, она изгибалась, и я видел ее хвост далеко за кормой, он был тонкий, как хлыст, и снежно-белый. Я окликнул брата, спавшего под палубой. «Дай мне топор», – сказал я, еле шевеля губами. Он не стал ничего спрашивать и протянул топор. Теперь я был вооружен! Нет, сам я не собирался ничего предпринимать, но был готов пустить топор в ход, если змея бросится в атаку. По счастью, она повернула в другую сторону. Очевидно, кит интересовал ее куда больше, чем «Наутилус». С тихим всплеском чудовище исчезло под водой. Я ждал, что сейчас оно появится вновь и обовьется вокруг кита, но тот продолжал мирно пускать фонтаны. Я перевел дух и выпустил топор».

26 июля они были уже недалеко от берега, но течения и встречный ветер всячески препятствовали им. Со скоростью пешехода они миновали острова Силли и 31 июля 1878 бросили якорь в порту городка Маллион, графство Корнуолл. Немного отдохнув, братья Эндрюс перешли в Фалмут, а оттуда во французский Гавр. Здесь их плавание и закончилось.

Достойные соперники

Они вернулись в Соединенные Штаты победителями. Родной Беверли… Да что там, в Бостоне, столице штата Массачусетс, их встречали как героев. Увы, долго купаться в лучах славы старшему из братьев Эндрюс не пришлось – вскоре Аса Уолтер умер.

Шли годы, но воспоминания о плавании через Атлантику не давали покоя Уильяму Альберту. Так продолжалось до тех пор, пока он с абсолютной ясностью не осознал, что лишь там, в море, ему по-настоящему хорошо и спокойно. И тогда он решил снова бросить вызов океану, но уже в одиночку и на лодке совсем уж скромных размеров. В 1888 году на 13-футовом швертботе «Темный секрет» он отправился в путь. О нем ничего не было слышно более двух месяцев, пока мореплавателя не обнаружили в 150 милях от Бостона. Его лодка была в жалком состоянии, а сам Эндрюс так истощен, что на борт корабля, обнаружившего «Темный секрет», матросы поднимали его на руках.

Казалось бы, такой прискорбный опыт должен был навсегда отвратить его от моря и парусов, но этого не произошло. И даже более того, именно после этого плавания Эндрюс присвоил себе звание капитана и два года спустя объявил, что теперь готов бросить вызов не только водной стихии, но и любому моряку, согласившемуся стать его соперником в гонке через Атлантику – от Бостона до Британии или любого порта Европы. Победителя марафона длиной в 3000 миль ждал внушительный приз в 5000 долларов!

Что ж, это было логично. В конце концов, в одиночку океаны уже пересекали: Атлантический – в 1876 году Альфред Енсен, Тихий – в 1882–1893 годах Бернард Джилбой. Пришла пора устроить гонку…

Вызов Эндрюса принял его соотечественник Джошиа Лоулор, опытный моряк с солидным «багажом»: в 1889 году он пересек Атлантику за 48 дней на 40-футовой яхте «Непотопляемая», с экипажем из двух человек. К тому же отцом Лоулора был знаменитый корабел, построивший не одну сотню самых разных судов. Разумеется, «гоночную лодку» для сына тоже построил он. Это была дори длиной 15 футов со шпринтовым гротом, с бушпритом и кливером; остойчивость обеспечивал свинцовый балласт.

Лодка Эндрюса была больше – 19 футов, имела гафельное вооружение и тяжелый металлический шверт.

17 июня 1891 года в бостонском порту было многолюдно. На следующий день в газетах написали, что проводить отважных путешественников собралось 28 тысяч человек, но это было, конечно, преувеличение. Но толпа была густая, что верно, то верно.

В 18 часов 20 минут был дан сигнал и отданы швартовы. «Морской змей» Лоулора и «Морская дева» Эндрюса взяли курс на восток.

Одна из газет – та самая, что насчитала в порту почти 30 тысяч провожающих, с удовлетворением поместила над отчетом о старте гонки такой заголовок: «Смотри-ка, не струсили». А вот с утверждением, что лодки будут идти бок о бок, газетчики поспешили. Вскоре пути дори разошлись. Эндрюс выбрал южный маршрут, он направлялся к Азорским островам, чтобы затем пойти к Испании. Лоулор предпочел более трудный, но и куда более быстрый путь – к Британским островам в бурных умеренных широтах.

Этого следовало ожидать – понежиться под солнышком Джошиа Лоулору не довелось. Он отчаянно мерз, и потому носил три куртки, а на ногах тяжелые сапоги. В таком облачении 18 июля он и получил гиком по голове. На какие-то секунды он потерял сознание, а пришел в себя уже за бортом, в объятиях ледяной воды. Какая удача – он был опоясан спасательным концом! Отдышавшись, Лоулор ухватился за планширь, подтянулся и перевалился в кокпит. Потом он долго лежал, приходя в себя и гадая, как ему удалось это сделать.

Шторм утих, «Морской змей» уверенно резал мелкую волну. Ночь на 24 июля тоже не предвещала ничего плохого. Но как бы не так! Спавшего Лоулора разбудили странные звуки, словно кто-то водил по дереву рашпилем. Он вгляделся в воду и понял, что это трехметровая акула трется боком о борт дори. Вообще за время плавания акулы часто подплывали к лодке, он даже иногда разговаривал с ними, но чтобы морская хищница вот так выражала свою симпатию к его лодке? Да и симпатию ли? Через минуту-другую подтвердились худшие опасения: акула чуть повернулась и принялась грызть доски обшивки. У Лоулора был гарпун, он схватил его, занес… и опустил. А что, если акула вырвет его? Остаться без гарпуна? Нет, надо ножом. Где нож? Как назло, нож куда-то делся. Лоулор шарил вокруг и не мог его найти. И тут ему под руку попалась картонная коробка. Это был патентованный сигнал бедствия, состоявший из взрывчатого вещества и какого-то порошка, который, как обещали производители, не боится воды и будет гореть «ярче яркого». Челюсти акулы между тем почти сокрушили доски, действовать следовало немедля. Лоулор схватил кусок вяленого мяса, привязал его к коробке, зажег фитиль и бросил «бомбу» в воду. Акула тут же метнулась к ней, разинула пасть и проглотила легкую добычу. Не прошло и пяти секунд, как раздался взрыв! Совсем несильный, но он развернул акулу растерзанным брюхом кверху. Потом она медленно погрузилась в воду…

– Мяса жалко, – пробормотал взмокший от всего происшедшего моряк.

С продуктами у него и до того было, что называется, впритык. Пришлось сократить суточный рацион до минимума. Но земля была уже близко, и 5 августа 1891 года Лоулор вошел в порт Коверака, есть такое местечко неподалеку от мыса Лизард в южной Англии.

Его встретили, накормили, сопроводили в гостиницу, где моряк рухнул на кровать и проспал почти сутки. Проснувшись, он первым делом спросил:

– Что Эндрюс?

Сведений о том не имелось, что означало – соперник Лоулора еще не финишировал. Исходя из этого победителем первой трансатлантической гонки был признан Джошиа Лоулор!

А действительно, где же Эндрюс?

Лишь поначалу ему сопутствовала отличная погода, а потом штили, штили, штили. Эндрюс рассчитывал дойти до Испании за 50 дней, но скоро понял, что это утопия. Но старался бодриться…

Корабли спешили на помощь «потерпевшим кораблекрушение», а потом их капитаны удивлялись, что кто-то идет через океан на такой скорлупке по своей воле

24 июля Томасу Моргану, капитану парохода «Собраон», направляющемуся в Нью-Йорк, доложили, что в море замечена небольшая шлюпка. Уверенный, что в ней находятся люди, спасшиеся при кораблекрушении, капитан приказал поспешить на помощь. К его удивлению, все оказалось совсем не так. В лодке был один человек, и он улыбался.

– Я и есть весь мой экипаж. Меня зовут Уильям Альберт Эндрюс, – представился одинокий скиталец. – Я ни в чем не нуждаюсь, но у меня есть просьба. Сообщите мои координаты.

Капитан «Собраона» кликнул штурмана, и тот продиктовал координаты парохода.

– Еще что-нибудь?

– Да, не могли вы отправить в редакцию газеты «Бостон Геральд» посылку – выдержки из моего судового журнала и дневниковые записи.

– Разумеется, я это сделаю.

Так Томас Морган и поступил по прибытии в Нью-Йорк, присовокупив к посылке записку, в которой указал, что в момент их встречи Уильям Эндрюс находился в добром здравии.

Того же мнения был немецкий шкипер парохода «Хафиз», который повстречал Эндрюса 27 июля в 350 милях от Азорских островов.

10 августа капитан английского парохода, шедшего из Балтимора в Ливерпуль, тоже разговаривал с Эндрюсом, сообщив ему о победе Лоулора, о которой сам узнал из британской прессы. Это был сильный удар, но Эндрюс держался молодцом:

– Мои поздравления! Может быть, вам удастся передать их раньше, чем это сделаю я. Потому что я иду дальше!

Однако до Испании Эндрюсу было дойти не суждено. Всего-то 500 миль…

В начале второй половины августа огромная волна опрокинула «Морскую деву». Опрокинула, но не потопила, только оставила дори без мачты и парусов, а Эндрюса без продовольствия.

Оставалось надеяться на удачу, и ее добрым вестником стал бельгийский пароход «Эбруз». 22 августа он принял на борт и измученного мореплавателя, и его лодку.

В Антверпене, куда и направлялся «Эбруз», Уильям Эндрюс сошел на берег. Там же за гроши было продано то, что осталось от «Морской девы».

Затем Эндрюс отправился в Лондон, где встретился с Лоулором. Еще раз поздравив его с победой, он сказал:

– И все-таки я переплыву этот дьявольский океан!

– Предлагаете гонку-реванш? – осведомился Лоулор. – Я не против. И не будем тянуть. В следующем году!

Реванш и финал

Условились так: старт – мыс Райс, юго-восточная оконечность острова Ньюфаундленд, финиш – Куинстаун, Ирландия. Время – лето 1892 года.

Всю зиму и Лоулор, и Эндрюс готовились к новой гонке. Прежде всего надо было позаботиться о лодках. И они были построены. В распоряжение Джошиа Лоулора оказалась 14-футовая дори «Христофор Колумб», названная так в честь 400-летнего юбилея открытия Америки. Что касается Эндрюса, то на сей раз он отказался от традиционных конструкций, свою лодку «Саполио» он собственноручно построил из кедра по собственным же чертежам. Длина ее составляла 14 с небольшим футов.

Те же моряки из Беверли, которые некогда называли «Наутилус» братьев Эндрюс корытом, в оценках новой лодки и вовсе не жалели яду:

– Да это же плавающий гроб!

Капитана Эндрюса подобные высказывания ничуть не смущали. Беспокоило его другое – поведение Лоулора. Тот не стал дожидаться соперника, который никак не мог довести свою лодку до ума, и стартовал в начале июня. Он вышел в море… и больше о нем никто ничего не слышал.

В интервью, которое много позже дал Эндрюс британскому журналу «Стрэнд», есть такие слова капитана «Саполио»: «Конечно, я сожалел, я и сейчас сожалею… Джошиа Лоулор стремился первым пожать почести, выпадающие на долю покорителя океана, он поспешил… Но постигшая его трагедия не отвратила меня от цели, только идти к берегам Ирландии смысла больше не было».

20 июля 1892 года «Саполио» покинул Ньюарк, штат Нью-Джерси. Восемьдесят четыре дня понадобилось Эндрюсу, чтобы пересечь Атлантику с заходом на Азорские острова. Это было изматывающее плавание, где главным было не искусство рулевого, которому «плавающий гроб» не очень-то подчинялся, а стойкость, выдержка. Дойдя до Португалии, Эндрюс вдоль испанского побережья направился к городу Палос-де-ла-Фронтера, откуда давным-давно отправилась на поиски Индии первая экспедиция Колумба. Побывав на юбилейных торжествах, Эндрюс расстался с «Саполио», чуть ли не силком всучив лодку какому-то простофиле, и отправился домой, за океан.

Надо иметь железную волю или относится с полным безразличием к чужим оценкам, чтобы отправиться через океан на лодке, которую называют «плавающим гробом»

Но это не конец истории. Шесть лет спустя Эндрюс попробовал вновь пересечь Атлантику, и на яхточке еще меньших размеров, длиной всего 13 футов. Однако после 27 дней в море вынужден был вернуться: штормовая погода оказалась непреодолимой преградой.

– Вспомните «Темный секрет», капитан, – говорили ему моряки из Беверли, – он тоже был 13 футов длиной и тоже никуда не дошел, не доплыл. Несчастливой число, понимаете?

Суеверным человеком Уильям Альберт Эндрюс не был, но тут прислушался – и уменьшил длину лодки до 12 футов, по-простому, отхватив пилой фут с кормы. И уже на таком «обрубке» предпринял еще одну попытку океанского перехода. Но все напрасно: три недели в море – и снова бесславное возвращение. Опять погода…

В 1901 году Эндрюсу исполнилось 50 лет, и он наконец-то связал себя узами брака. Раньше все как-то не выходило… Однако на такой шаг он решился лишь после того, как его избранница ответила согласием на два его непременных условия: медовый месяц они проведут на яхте в плавании через Атлантику, а бракосочетание пройдет на пирсе.

После окончания свадебной церемонии новобрачные поднялись на борт «Летучего голландца», нового судна Эндрюса. Одевшись в белоснежные паруса, яхта скрылась в морской туманной дали. В ней они и исчезли, словно растворились, и яхта, и люди.

* * *

1960 год – это год проведения первой трансатлантической гонки яхтсменов-одиночек. Той самой, в которой участвовали пять яхт, а победил Френсис Чичестер. Так считается, что первой. И если иметь в виду маршрут с востока на запад, то, да, все верно. Но если в принципе, то – вторая. Яхтсменов, принявших участие в той гонке, называли героями и даже безумцами, но… самая маленькая из участвующих в ней яхт, «Мыс Горн» Жана Лакомба, была на метр длиннее «Морской девы» капитана Эндрюса, не говоря уж о «Саполио».

И кстати, рекорд Уильяма Альберта Эндрюса и «Саполио» для трансатлантического перехода на «самой маленькой лодке» продержался 73 года.

Опубликовано в Yacht Russia №3 (105), 2018 г.