Текст Марины Клочковой

7 июня 2018 года. Прибойная волна стала совсем не гламурной. Сегодня мы запросили выход, а нам говорят: упс, а порт-то закрыт! И закрыт он будет еще невесть сколько – зыбь поднялась, а с запада надвигается шторм. На погодной карте он очень красиво крутится оранжево-красным. Это не ураган, но узлов 55 в океане будет. Как раз до шторма мы хотели проскочить на север, чтобы огородами в обход циклона направиться на остров Питкерн. А вот швейцарская яхта, что ушла несколько дней назад, похоже, попала в самую мясорубку.

Пока капитан порта думает, что нам сказать, расскажем о том, как мы с пасхальского берега на шлюпке телепортировались…

*** 

Объехав остров Пасхи по периметру, мы попали на фестиваль, который, как выяснилось, называется «Куранто» – праздник обжорства от гостеприимного рапануйского населения. Но это все прелюдия. Объевшийся и нагулявшийся экипаж прибыл к причалу уже в темноте. И что?

По-прежнему набегает зыбь, справа и слева от фарватера пенятся серферские волны. Мы грузимся в тузик, водружаем на лоб фонарик и, слава Богу, запихиваем сумку с фотоаппаратом в рюкзак.

– Ждем! – командует капитан, и мы несколько минут болтаемся, пропуская самые мощные волны.

Честно говоря, погода вовсе не лютует, и море выглядит обычно, по-пасхальски. С берега в ясную погоду и не поймешь, что плыть на шлюпке может быть опасно. Но сейчас пик отлива, а ждать несколько часов мы не можем.

– Держитесь! Едем! – капитан стоит на корме шлюпки, крепко держа ручку управления.

Ладуська прижимается к полу на носу шлюпки, мы с Настей вцепляемся в скамейку. Вперед!

Фонарик высвечивает вздымающуюся темноту воды. По бокам, как обычно, шкворчит на рифах пена. Вверх-вниз, вверх-вниз…

Мама дорогая, пена вздыбилась в пяти метрах по курсу, в фарватере.

– Лада, ложись!

Это не та сухопутная команда, по которой надо упасть и прикинутся мертвыми. По морской команде «ложись» надо превратиться в паучка, лечь на дно тузика и впиться когтями во что-нибудь крепкое.

Пена выплыла из темноты, тузик отважно задрал нос, качнулся и плюхнулся!

Буруны досадливо фыркнули, взбеленились… И-и… Ап!

Хорошо, что мы капюшоны надели. И вцепились. И частично на пол легли. Волна накрыла всех. Хватанув ртом воздух, протираю глаза. Где Лада? Фух, беленький паучок юнги прилежно вжался под носовую скамью и уже поднимает головушку. И остальные на месте…

Вторая волна бьет слабее, но тузик слегка загрустил, наполненный водой, кэпу выше щиколоток. Штатив, обувь и рюкзак с провиантом плавают, к счастью, внутри лодочки.

– Марина, хотя бы штатив спаси.

Я вылавливаю из темноты и вод пучинных большую треногу и тянусь за черпаком к носу.

– Фотоаппарат! – говорит Настя.

По рюкзаку за ее спиной ручьями стекает вода. Одна надежда, что сумка и плотный рюкзак как-то защитят наше бывалое устройство.

В тузике напряженное молчание. Капитан правит отяжелевшим суденышком по вздымающейся груди океана.

– Так. Все на месте, и это хорошо.

– Мама, меня трясет.

Это Настя. И юнга стучит зубами:

– Мам, я вся дрожу полностью! –

Честно, и я тоже дрожу. Непонятно, то ли с того, что насквозь мокрая, то ли с перепугу. Выливаю воду из рукавов и карманов.

– Все хорошо. Доплывем, дома помоемся и согреемся. Спокойно.

Тузик, наполненный морем, рыскает на зыби и еще больше зарывается. Я пытаюсь черпать и на одном гребке чуть не вываливаюсь за борт.

Когда ты пытаешься высадиться из шлюпки на вздымающийся над головой борт яхты, ты понимаешь амплитуду зыби.

Настя вскарабкивается на борт с веревкой, за ней я и Лада. Юнга похныкивает, и я отпрашиваюсь у капитана в душ – помыть ее и укутать. Андрей подает Насте содержимое тузика и начинает черпать воду. Через час мы воссоединяемся за кружкой горячего чая.

*** 

Когда сегодня капитан нарисовался в порту с целью оформить выход, морские офицеры воззрились на него с недоумением:

– Ты сам приехал?

– Ага.

Утром мы связывались с нашим товарищем офицером Маурисио, и он поведал, что вчера у острова Пасхи в попытке пристать к берегу затонули две лодки.

– Ну ты даешь. Ок, оформляем. Но перед выходом позвони по рации, вдруг мы вас не выпустим в океан.

– Хорошо.

Странно, что на яхте качает даже меньше, чем в иные дни. Но прибой закручивается в спираль на всем протяжении фарватера. Что за закон физики тут работает, я не понимаю.

Готовимся к подъему якоря. Впереди 1120 миль, думаем дойти дней за 10–11. Хотя кэп оптимистично заявил, что попутных ветров не предвидится, только шторм и дождь. Осчастливленные этим заявлением, наблюдаем, как на пришедшую вчера огромную яхту доставляют с берега их шлюпку, уложив ее в рыбацкую лодку. Только тут Андрюхе и становится понятно, отчего на него так недоуменно воззрились в капитании.

– Так я действительно крутой, што ли, получается?

***

Трапеза – важная часть любой экспедиции. Длина и утомительность переходов возводят прием пищи в ранг основного события дня. Вчера Настя приготовила такой убийственный борщ, что за полчаса мы приговорили четырехлитровую скороварку и даже не заметили. Вот пишу сейчас, а слюнки текут. Борщ был не только со свеклой, но и с ее ботвой, которую удалось раздобыть на острове Пасхи.

Это утро началось менее волшебно. Капитан вдруг вспомнил, что на острове он прикупил огромную гроздь зеленых бананов. Продавщица никак не хотела продавать ее наивному евротуристу:

– Ты чего, касатик, они ж зеленые! – И к себе их, к себе.

– Та мне такие и треба! – Касатик тянет связку на себя.

– Та нии, зубы сломаешь! – Продавщица не сдается.

Пришлось кэпу пускаться в пространные рассуждения о том, что он на яхте живет и сейчас уходит в двухнедельный переход.

– Ааа! Вона что. Ну на, касатик, забирай, родимый!

К чему я это? Вовремя кэп вспомнил о бананах. Продукты они с Настей укладывали, я занята была. И за пять дней, как и положено радивой матери семейства, так и не выкроила минутки, чтобы спросить, а что за провиант на борту имеется.

Так вот под бананами неожиданно обнаружились зеленые помидоры. Только они теперь не зеленые, а гнилые. Самая пора на концерт каких-нибудь Оси с Кисой идти и с задних рядов пуляться. Правда, эти помидоры протухли неправильно – текут, как продырявленный котел. Короче, мы с Андрюхой попали на часовое перебирание и отмывание продуктов, а вставшая позже Настя не смогла пролететь мимо мойки трюма. По этому случаю на завтрак вместо овсянки были спагетти с домашним помидорным соусом.

Днем приходили веселые шквалы, до 30 раздувало, надо было помогать ветропилоту рулить, а холодно было до жути. Даже кэп сжалился и велел мне спуститься внутрь. А вечером – снова борщ, смывший все сословные различия с довольных лиц экипажа, и про трюмы и гнилые помидоры больше никто не вспомнил.

А как мы тот борщ ели – отдельная песня. Юнге налили на дно маленькой высокой кастрюльки, а матросу в высокий контейнер. Мы же с кэпом танцевали джигу в такт волнам и космическим перегрузкам, чтобы полмиски не расплескать. Не расплескали. Только соус от перца мне на плечи вылился.

Да, и еще. Ладуська начала вчера утром новую жизнь: написала план на день и как бросилась решать шесть столбиков примеров на сложение и вычитание двузначных чисел. Потом мы с ней сделали из ниток веселых цыплят, и теперь предстояло сплести им гнездо. К ужину мы с ней шлифанули образовательный процесс «Красной шапочкой» на английском, сделали обязательную вечернюю зарядку и дали зарок завтра повторить тот же подвиг. Но с утра всеми вчерашними зароками мы манкировали – настроение не то. Села, было, юнга гнездо цыплятам плести из картонных полосок, да надоело. Пошла бы мух давить, да нету их. Пришлось лечь и читать, куда денешься со скуки.

Опубликовано в Yacht Russia №12/114, 2018 г.