Текст Павла Дигая

Фигерас – родина Сальвадора Дали. Сотни тысяч любопытствующих приезжают сюда с единственной целью – посетить музей, созданный художником, и надеждой если не понять, что вряд ли возможно, то хотя бы прикоснуться к его творчеству.

Вход – строго по очереди, потому что музей не резиновый. Приходится ждать, томясь под солнцем и печалясь от сознания, что тебе никогда и ни за что не уразуметь, зачем нужны гигантские яйца на стенах, а над дверями водолаз в полном облачении. Хотя, конечно же, ничего случайного тут нет. У каждой детали, черты, каждого штриха имеется свое «высоколобое» объяснение, сугубо сюрреалистическое, естественно.

Дождались. Вы входите в музей, и сразу же оказываетесь во внутреннем дворе с его главной композицией «Дождливое такси». Нет, не будем рассказывать о замысле художника, сие сотворившего, но детализировать придется. Из «кадиллака», управляемого грудастой языческой богиней, «растет» столб, сложенный из автомобильных… судя по размерам, все же, скорее, тракторных! – покрышек. На самом деле столб каменный, иначе того, что на вершине, ему не удержать. А там фигура выкрашенного в черный цвет «Раба» Микеланджело, только несколько «далинизированная» - оплетенная не банальными веревками, а еще одной автомобильной шиной. Все это очень глубоко и многозначительно, но нас интересует то, что над рабом и покрышкой, а именно – лодка. В полный размер и в два цвета – желтый и ультрамариновый, рыбацкая, со свернутым латинским парусом и с реей столь длинной, что, уложенная на палубе, она выступает и за нос, и за корму. Но традиционна лишь форма судна, все остальное – оригинально. И прежде всего сотни синих капель под корпусом лодки.

Прислушайтесь к тому, что говорят о них посетители – русскоговорящих среди них достаточно, не читавших путеводители тоже. Самая распространенная версия: это капли воды, застывшие во времени, что наглядно, символично, умно и тонко, короче, заставляет задуматься. Версия более редкая: это потеки краски, это растворяющийся корпус лодки, которую насильственным образом изъяли из родной стихии, и вот она тает, как мороженое, под жаркими лучами каталонского солнца. Но вот берет слово экскурсовод, и те, кто секунды назад гордился своей прозорливостью, начинают с горечью сознавать, как бесконечно далеко им истины. Нет, господа, это не капли, не вода и не краска, это…

Тут, следуя законам драматургии - интрига создана, разгадка впереди, - надо сделать паузу, которая и будет увенчана эффектным ответом.

В 1960 году мэр Фигереса обратился к Сальвадору Дали с просьбой подарить музею родного города одну из своих картин. На это художник, озаренный вдруг счастливой идеей, ответил встречным предложением: «Да что картина, я подарю городу музей». И началось… В распоряжение Дали было передано здание старого муниципального театра, пустующего после пожара, и часть средневековых построек. Строился музей 14 лет на средства самого Дали, а также на пожертвования поклонников его таланта и немалые субсидии, выделенные испанским правительством. Открытие состоялось 28 сентября 1974 года.

Так в Фигерасе появился музей-театр, о котором Дали говорил следующее: «Где же, как не в моем родном городе, должны сохраниться и жить в веках самые экстравагантные и фундаментальные из моих работ?.. Я хочу, чтобы мой музей был монолитом, лабиринтом, огромным сюрреалистическим объектом… Приходящие сюда будут уходить с ощущением, будто им привиделся театральный сон».

Так все и вышло: то ли сон, то ли бред… И над всем, что скрывают стены музея - над картинами и фресками, инсталляциями и скульптурами, - над всем сущим здесь незримо парит дух Гала, супруги художника. Порой почти буквально: та лодка на столбе  - это лодка Галы.

Ее настоящее имя было Елена Дьяконова. Русская по паспорту, рожденная в Казани. В предвоенные годы лечилась в Швейцарии от туберкулеза, там встретилась, а потом вышла замуж за поэта Поля Элюара. После знакомства супругов с художником Максом Эрнстом у них образовался устойчивый «тройственный союз». В 1929 году познакомилась с Сальвадором Дали, который был моложе ее на 10 лет. Через три года они поженились, и уже не расставались, хотя… О любовных похождениях Галы ходили сначала слухи, потом легенды. Причем с возрастом ее аппетиты лишь росли, а объектами внимания все чаще становились молодые мужчины, совсем молодые. Что характерно, супруг против такого поведения своей музы ничуть не возражал, более того – поощрял, утверждая, что это его бодрит.

Свои «амуры» немолодая охотница за любовными приключениями часто начинала в море, на борту лодки, названной, разумеется, в ее честь. Конечно, супруги Дали выходили на ней в море и вместе, но с годами функции лодки сузились до вполне конкретных. Поэтому… возвращаемся к инсталляции во внутреннем дворе музея… никакие это не капли, никакая не краска, это, изъясняясь по-испански, condоn, а по-французски - prеservatifs. Вот она – разгадка, вот истинный уровень гения сюрреализма.

Кстати, тело Сальвадора Дали замуровано в пол прямо под огромным куполом из стекла и стали, которым укрыт зал бывшего театра, ныне театра-музея. Это недалеко от входа в женский туалет, как то и оговаривалось в завещании - художник хотел, чтобы после его смерти по могиле ходили люди. Что они делают.

 Опубликовано в Yacht Russia №3-4 (127), 2021 г.