Предуведомление от редакции

Искушенный читатель, наслышанный про разного рода «бизнес-регаты», где едва ли не главным рекламным слоганом является уже набившее оскомину выражение «опыт не требуется», спросит: в чем принципиальная разница между этими гонками, кроме дистанции?

Ну во-первых, в самой дистанции. Простите, но пересечь хотя бы один океан – это отнюдь не то же самое, что пройтись по заливу Хисарону под Мармарисом, одному из излюбленных мест для проведения российских бизнес-регат, «не требующих опыта». Океан есть океан – из него порой и крупные суда не всегда возвращаются.

Второе – длительное (до трех-четырех недель и более) пребывание в спартанских условиях сравнительно небольшой гоночной яхты тоже требует от человека приспособляемости к суровому морскому быту. Спать в подвесных койках с морскими обвесами, чтобы не вылететь из них при качке, питаться на скорую руку, носить отсыревшую одежду – все это сильно отличается от стиля жизни во время коротких прибрежных гонок и требует немало сил, как физических, так и душевных.

Третье – в силу первых двух причин участники гонки перед стартом проходят очень серьезную подготовку, разбитую на три уровня. Первый из них – это недельный базовый курс подготовки, знакомящий будущих яхтсменов с основами паруса, требованиями хорошей морской практики и правилами безопасности. Второй курс знакомит начинающих кругосветчиков с собственно яхтой проекта Clipper 70 (да, в этой гонке участвуют только 70-футовые монотипы – см. YR №56) и основами гоночной тактики. (Стоит, пожалуй, отметить здесь, что сегодняшний флот яхт типа Clipper 70, спроектированных Тони Кастро, – это крупнейший в мире флот океанских гоночных монотипов, состоящий из 12 яхт. К слову сказать, это уже третье поколение судов, спроектированных специально для этой гонки.) Третий уровень – это уже создание из вчерашнего «офисного планктона» гоночной команды как коллектива единомышленников, «обживание» ею лодки и совместная с рулевым выработка стратегии на гоночную кампанию. Так что, как видите, с бизнес-регатами здесь мало общего. Люди, прошедшие все эти этапы подготовки, не говоря уж о самом плавании, меняются порой неузнаваемо, как свидетельствуют сами участники.

В целом вся гонка состоит из восьми этапов (при этом некоторые из них, например первый, еще и разбиты на несколько отдельных гонок) и является самой длинной кругосветкой в мире. Если традиционный кругосветный маршрут «вокруг трех мысов» с выходом из Английского канала имеет длину порядка 24 тысяч миль по ортодромии, а длина дистанции Volvo Ocean Race уже достигла 32 тысяч миль, то участникам Clipper Race придется преодолеть около 40 тысяч миль пути по генеральному курсу за счет того, что яхты не огибают мыс Горн (два других великих мыса они при этом проходят), а идут Панамским каналом. Состязание в целом длится 11 месяцев – для тех участников, кто решил пройти не отдельный этап, а всю регату это становится очень и очень серьезным испытанием на прочность (та же Volvo Ocean Race и то длится меньше). С полетом в космос не сравнить, конечно, хотя, как знать, как знать…

Первый этап в этот раз был разбит на две гонки: «короткую» (от Лондона до французского Бреста) и «длинную» (от Бреста до Рио-де-Жанейро). Решение в принципе вполне разумное, учитывая состав экипажей – конечно же, стоит дать новичкам немного «притереться» и к лодке, и друг к другу, привыкнуть ко мгновенному и беспрекословному исполнению команд вахтенных начальников, научиться жить не внутреннему ритму, а по вахтенному расписанию.

При этом короткая гонка, даром что была и в самом деле недлинной, оказалась весьма трудной – лодкам пришлось бороться со слабыми ветрами и сильным течением, причем в условиях типичного для тех мест густого тумана. В ходе сложной борьбы первой на финиш в Бресте пришла Invest Africa, ведомая рулевым Ричем Гулдом. По словам рулевого, все решил один поворот, когда он счел за лучшее увалиться и искать ветер на другой стороне Ла-Манша.

Вторая гонка первого этапа стартовала 9 сентября, дав возможность яхтсменам немножко отдохнуть в Бресте и еще раз взвесить свои силы перед броском «вниз по шарику». Сложность этого отрезка заключается в том, что гонщикам придется выбирать, как именно огибать Канарские острова – справа, слева или проходить сквозь архипелаг. Высокие горные вершины островов влияют на ветровую обстановку на расстоянии до нескольких сотен миль от них, так что навигаторам придется попотеть, анализируя прогнозы погоды.

Но организаторам этого показалось мало. Они решили дополнительно усилить сложность этого этапа сразу двумя элементами. Для начала на широте 19 с.ш. участникам предлагается миновать условные «ворота» между 23 и 26 з.д., за прохождение которых первые три лодки получат дополнительные очки (собственно, остальным можно будет уже к воротам и не торопиться, поскольку их прохождение не является обязательным, а представляет собой нечто вроде гоночного бонуса). Южнее ворот лежит штилевая зона, известная под названием «конские широты», – и тут тоже предстоит крепко подумать, как лучше всего ее миновать. Общепринятая тактика (отработанная еще на гонках Whitbread Race – см. стр. ХХ) гласит, что чем западнее проходишь экваториальную зону, тем лучше, но сегодня погода словно сошла с ума, и многие устоявшиеся погодные стереотипы уже не работают.

Чтобы яхтсменам не скучать в этой штилевой зоне, организаторы добавили им и второе «развлечение», а именно та яхта, которая быстрее всех пройдет участок, расположенный между 5 ю.ш и 10 ю.ш. и названный Ocean Sprint, получит еще два дополнительных очка к своему результату на финише.

Впрочем, пока что океан не дает яхтсменам расслабиться и без этих искусственных нововведений: на момент подготовки этой статьи флот столкнулся с крепкими ветрами свыше 40 узлов – в этих условиях лодки несутся в режиме серфинга со средней скоростью около 20 узлов, а пиковая скорость, о которой сообщили с борта Henry Lloyd, составила аж 30,7 узла. По утверждению организаторов гонки, «лодки, в общем-то, задумывались довольно быстрыми, но такие скоростные показатели даже превосходят наши расчеты и ожидания, учитывая, что на борту находятся далеко не асы океанских гонок».

А теперь – дневник Натальи Шутовой, борт яхты Invest Africa

Брест–Рио-де-Жанейро: первая неделя в океане

Мы уже находимся вне вида берегов в течение целой недели, и наша жизнь на борту в значительно мере определяется, как ни странно, спинакером – нашим самым большим и «темпераментным» парусом. При каждом его заполаскивании все на палубе замирают – и раздается совместный вздох облегчения, когда он вновь наполняется ветром.

Прошлая ночь была особенно темной. Поднялся ветер, и усилилось волнение, руление яхтой стало довольно сложным и физически утомительным – на моей вахте только я и мой коллега Саймон смогли в этих условиях стоять за штурвалом и вести яхту по курсу. Около 5 утра спинакер скрутился в «лифчик», после чего несколько раз обмотался вокруг штага. Надо было немедленно спускать его, иначе он разорвался бы в клочки. Но как только он опустился в море, то сработал как гигантский тормозной парашют, наполненный водой. Он высосал из нас всю энергию до грамма, пока мы поднимали его наверх и втаскивали в кают-компанию.

В течение следующих шести часов спинакер заполнял каждый сантиметр жилой площади на нижней палубе, пока мы его разбирали, ремонтировали (под руководством Эндрю, нашего парусного мастера – тоже, как и я, идущего всю кругосветку целиком) и укладывали так, чтобы быстро поднять его при необходимости. Еда, сон, вкусности и напитки, даже обещанная этим вечером дискотека на палубе были немедленно отставлены. Королем бала стал спинакер. Однако все по-прежнему были в приподнятом настроении и не расстроились из-за отсутствия дискотеки. Мелодии Abba вместо нее стали нашим выбором для процесса укладки парусов, а AC/DC мы теперь врубаем тогда, когда ситуация наверху обостряется.

Я люблю находиться в море. Мне нравится наблюдать за изменением цвета неба, приноравливаться к плавному движению яхты (настолько гармоничному, что нет опасения страдать морской болезнью!), смотреть за волнами, торопящимися вдаль. Нас уже несколько раз навестили любопытные дельфины и киты, даже сейчас в суровых условиях они выходят поиграть на нашей носовой волне. Мой организм уже акклиматизировался к четырехчасовым вахтам, самостоятельно просыпаясь без будильника после трех с половиной часов сна.

Мне уже пришлось выполнять «обезьянью работу» – подниматься на топ мачты в условиях сильного волнения для проверки фалов и блоков на износ. Амплитуда качки усиливалась с каждым дюймом моего подъема вверх, у самого топа я выглядела как бабуин на дереве, тянущийся за самой верхней банановой веткой. Должно быть, я смотрелась не очень-то стильно по лондонским меркам, но по крайней мере я сделала свою работу, не сломав ни одного ребра.

Я также очень близко познакомилась с нашим спинакер-гиком. Каждый раз, когда спинакер меняется, кто-то должен дотянуться до его нока и завести туда угол нового паруса. Это немного напоминает попытку вывернуть лампочку, стоя на гарцующей лошади и будучи поливаемым ведрами воды. Обычно это моя работа, поэтому я выработала специальное движение бедрами, позволяющее хоть немного уворачиваться от воды.

А вот моей напарнице Хелен не повезло вчера. Я снимала процесс замены спинакера на видео, но неожиданно Хелен повисла, уцепившись за гик, как коала. Рич, наш рулевой, в течение секунды пришел к ней на помощь, одновременно крикнув мне, чтобы я продолжала снимать.

Еда на борту впечатляет благодаря Джулии, нашей прекрасной рестораторше. В ожидании прохождения Мадейры мы выпекли свежий Мадейра-кейк, который был просто прекрасен с абрикосовым джемом. Жалко только, что он не был розовым. Мы даже устроили конкурс на выпечку самого изобретательного хлеба, так что в ход пошли оливки, чеснок и сушеные помидоры. Правда, увлекшись высокой гастрономией, мы обнаружили, что морковь и капуста усыхают, результатом чего стало употребление сразу 8 кг капусты на вчерашний обед.

В салоне мы создали общественную книжную полку – крохотное в реальности пространство, заполненное невероятным количеством книжных строк. Туда же легла книга морских стихов – подарок нашему парусному мастеру Эндрю от его сына. Именно такие мелочи помогут сохранить высокий моральный дух экипажа на всей дистанции через Атлантику до Рио.

Осталось пройти всего-то 3800 миль…

Брест–Рио-де-Жанейро: вторая неделя плавания

Я уже говорила, что нашу жизнь на борту первую неделю плавания определял спинакер. Возможно, кого-то это удивит (как удивило меня саму), но его диктат продолжился и дальше. Так что у нас даже появилась специальная бригада (kitetroops), которая занимается исключительно ублажением этого капризного паруса. А в поддержании высокого морального духа этой спецбригады что играет самую важную роль? Правильно, еда! И кто бы мог подумать, что соус кус-кус в смеси с тунцом и пятью сортами высушенных овощей может быть столь потрясающе вкусным после шести часов жесткой … гм, работы со спинакером.

***

Позвольте в развитие темы сказать пару слов о том, как мы печем хлеб на борту. Тут у нас существует жесткая конкуренция: чей рецепт хлеба лучше? Возможно, вы привыкли к обычному белому хлебу из муки грубого (а может, и тонкого) помола. Так забудьте о нем! Оказавшись на борту Invest Africa его нет. Мы добавляем в тесто чеснок и оливки, сушеные томаты и изюм, а порой вместо хлеба печем маленькие милые булочки. Я не могу дождаться, когда подойдет моя очередь стать пекарем, чтобы сделать свои любимые хлебцы в виде ежиков (те, что по-английски называются hedgehogbreads). Должна заметить, что коллеги меня строго предупредили, чтобы для их иголок я не брала инструменты у нашего парусного мастера…

Во вторую пятницу трансатлантического плавания у нас опять сорвалась дискотека. И опять из-за спинакера, который не вовремя потребовал уборки. Так что дискотеку полноценно (особенно в смысле сжигания калорий) заменила работа с гигантским парусом, его уборка и укладка. Слабым утешением было то, что занимались мы этим под мелодии ансамбля ABBA, которые оказались очень подходящими для этой работы.

Однако и на этом на этом приключения со спинакером не закончились. Как-то мне выпало стоять вахту во время восхитительного восхода, озарившего палубу нежнейшим розовым светом. (Я, кстати, рассказывала, что мы несем службу в две вахты по шесть часов каждая? Одна вахта называется «Гром» (Thunder), другая – «Молния» (Lightning). Я имею честь быть в команде «Молния».) Не успела я полюбоваться на это чудо, как выяснилось, что все оставшееся время вахты я буду заниматься исключительно тем, что… стану распутывать специальную сетку, созданную исключительно для предотвращения запутывания этого треклятого спинакера!

Если кто из читателей вдруг не в курсе этого пыточного устройства, то поясняю: эта сетка поднимается в переднем парусном треугольнике между форштагом и мачтой. Когда она поднята на своем фале, тор заполняет треугольник таким образом, что спинакер даже теоретически не может закрутиться вокруг штага. Спинакер-то не может, это верно, зато сама сетка обладает уникальной способностью запутаться вокруг себя!

В ту ночь у нас было много возни с парусами. Ветер постоянно менялся, и наша вахта перетаскала вверх-вниз половину нашего парусного гардероба. Выглядело это так: приходит шквал – средний спинакер долой, ставим стаксель, в пару к нему поднимаем малый стаксель № 2(мы называем его yankee) на внутреннем штаге; ветер скисает– меняем yankee № 2 на № 1; ветер опять усиливается- вновь вверх идет yankee № 2; ветер ослабевает - ставим yankee № 1; ветер еще ослабевает - ставим легкий спинакер, убирая вниз и стаксель, и yankee. И все это примерно за три часа. Хорошо еще, что над нами сияла полная луна. Сияла так, что подсветка нам не потребовалась: ткань парусов превосходно отражает свет луны, освещая переднюю палубу.

Что было потом, спросите вы? Разумеется, потом наступило время мучительного распутывания спинакерной сетки. И если бы не она, треклятая, то все вокруг – океан, луна, потом восход… - все было бы очень даже романтично.

Брест–Рио-де-Жанейро: третья неделя плавания

Бескрайние просторы воды вокруг нас просто невероятны. На этой неделе я несколько раз поднималась на мачту, чтобы поменять спинакер-фалы (для предотвращения чрезмерного износа мы их регулярно меняем) и проверить блоки. Каждый раз я до рези в глазах вглядывалась в горизонт, чтобы увидеть если не отдаленную землю, то хотя бы какое-нибудь суденышко, и не видела ничего! Только синий океанский простор, по которому от края и до края бегут волны. А если учесть, что под нами очень глубоко – карты говорят, что под килем около 6000 метров, то все эти масштабы заставляют чувствовать себя очень маленькой.

Однако океан – не пустыня, вокруг нас есть жизнь, да еще какая! Прошлым вечером  неожиданно она напомнила о себе самым неожиданным образом. Грэм, начальник вахты «Гром» ( по-русски получается забавное сочетание), пробирался на корму, держась за релинг, чтобы принять у меня штурвал. Он был от меня в нескольких футах, когда с глухим ударом и точно ему в висок врезалась довольно крупная летучая рыба. Отскочив, она угодила прямехонько в лицо Ричу, нашему капитану. Такому рикошету позавидовали бы и цирковые фокусники! Вообще, мы часто видим стаи летучих рыб, мерцающих в лунном свете на темной поверхности океана, но такого точного попадания в цель от них никто не ожидал.

***

Одним из серьезных испытаний этой недели был сильный шквал, неожиданно налетевший на яхту. Я в тот момент находилась внизу и работала с навигационными приборами. Внезапно лодка накренилась, едва ли не легла на борт, потом столь же резко качнулась в другую сторону. Я вылетела из штурманского кресла, набив шишку. На камбузе сыпались на пол кастрюли. Хаос усилили вещи, выпавшие из шкафчиков.

Выскочив наверх, я поняла, что ветер не только усилился, но и повернул на 180°. Наш замечательный спинакер практически «прилип» к гроту. Тем не менее вахта уже смогла восстановить контроль за судном.

Что и говорить, испытание было серьезным, стресс – тоже. Поэтому после того, как яхту удалось взять под уздцы», а внизу был наведен самый относительный порядок, по рукам была пущена банку с печеньем. Так мы отправздновали нашу небольшую победу – над ветром, над лодкой, но, главное, над самими собой.

Потом хлынул ливень. Я успела намылиться и принять самый настоящий душ из пресной воды, водопадом льющейся из водосборника на гике. О-о, поверьте, после трех недель плавания это было самым настоящим спа! Через несколько минут вышло солнце, небо очистилось от туч и вновь стало голубым, оставив сильно раздосадованными нескольких моих коллег. Не обладая моей реакцией и сообразительностью, они успели лишь намылиться, оставшись без воды в виде инженера Щукина из «12 стульев».

В довершении ко всему ветер стал «умирать» и в конце концов «умер», потребовав подряд три смены парусов. Так нас приветствовали штилевые «конские широты»…

Брест–Рио-де-Жанейро: четвертая неделя плавания

Я пишу эти строки, когда мы находимся менее чем в 300 милях от Рио-де-Жанейро. Конец этапа, что называется, уже в поле зрения. Увы, он не обещает ничего хорошего. Пройдя через штилевые экваториальные широты, мы уже было подумали, что наше безветренное плавание наконец-то закончилось. Не тут-то было! Хотя прогноз обещал холодный фронт с крепким ветром (мы прикинули, что возьмем два рифа на гроте и поставим самый малый стаксель), вместо него мы оказались в какой-то безветренной дыре, в которой барахтались с ничтожной скоростью полтора узла, да и те были не нашей заслугой, а попутного течения. Куда делся обещанный холодный фронт, мы так и не поняли.

Организаторы регаты, видя такое дело, предложил нам смириться с поражением, стойкой принять 12-е (последнее) место и идти в Рио под мотором. Капитан созвал экипаж на симпозиум, в ходе которого предлагалось прийти к решению, рассмотрев все возможные варианты. Честно говоря, я бы предпочла из принципа до конца сражаться под парусами, хотя обогнать лодку, занимавшую на тот момент одиннадцатое место, было бы чем-то экстраординарным. Но тогда мы бы очень поздно пришли в Рио! Ведь это лишь я, идущая всю дистанцию вокруг света, могу вольно обращаться со временем, тогда как мои коллеги по переходу такой возможностью не располагали – им нужно было кровь из носу попасть в Рио не позднее 5 октября, чтобы вовремя отправиться по домам. Да и дополнительное время для подготовки лодки к переходу до Кейптауна было бы совсем не лишним. В итоге было принято решение смириться с поражением и положиться на двигатель. К счастью или к сожалению, но через несколько часов после запуска дизеля холодный фронт все же догнал нас, так что в Рио мы пришли под парусами…

Рио-де-Жанейро–Кейптаун: третий день плавания

Я только что от руля. Последние 18 часов мы просто летели под нашим самым тяжелым спинакером (да-да, я опять о нем!), достигая скорости свыше 20 узлов. Мой личный рекорд составил 20,6 узла!

Яхта на волнах выходит на режим серфинга и подолгу задерживается в нем. Спина и руки болят от работы на штурвале: порой лодку приводит так, что гик чертит по воде, а моя задача – держать курс! Лишь немногие в составе моей вахты готовы стоять на руле в таких условиях, но зато они (как и я) просто счастливы. Вести яхту на пределе, с шумом скатываться вниз с волны, когда брызги покрывают все вокруг, это же здорово!

Наш курс проложен преимущественно на SE. План таков: мы должны пойти достаточно далеко на юг, чтобы уклониться от области высокого давления в Южной Атлантике, но не настолько далеко, чтобы столкнуться с сильными депрессиями в районе «ревущих сороковых».

Жизнь на борту потихоньку превращается в рутину: гонка, еда, сон, еда, гонка, сон... Циклы повторяются бесконечно, дни сливаются в единое неразличимое целое, лишь смена времени суток чем-то напоминает о жизни на берегу.

Новые члены экипажа сразу оказались брошенными в самое пекло, если так можно выразиться: сильный ветер, волны, много работы со спинакером, большие углы крена. Но они полны суперэнтузиазма и стремятся научиться работе в команде. Благодаря им наша лодка наполняется новой энергией, и это можно только приветствовать, ведь после всего лишь 48-часовой остановки в Рио «старожилам» потребовалось найти в себе скрытые резервы выносливости.

В моей команде «Молния» четверо новых матросов. Мы быстро знакомимся и так же быстро притираемся друг к другу, чему способствует, в частности, обсуждение таких важных вещей, как личные предпочтения по части печенья и бодрящих напитков – кто-то выбирает чай, кто-то кофе. Но, конечно, куда в большей степени, откровения о причинах участия в гонке и рассказы о любимых, оставшихся дома.

На этом этапе мне были добавлены новые обязанности по вахтенному расписанию: теперь я помощник Саймона, нашего вахтенного начальника, и отвечаю за все, что происходит вокруг, когда его нет на палубе. Так случилось, что вчера весь день Саймон распоряжался на камбузе, и я нашла, что выполнять все его обязанности на палубе - дело на редкость изматывающее.

Как говорят англичане, в этой роли у меня «слишком много шаров, чтобы я могла ими с легкостью жонглировать»: тут и анализ погоды, и навигация, и безопасность, и комфорт экипажа (часть его уже слегла с морской болезнью), и контроль вахтенного времени, и обучение новых членов команды, и проверка оборудования… Добавьте сюда еще с десяток «и», вплоть до принятие решения, когда следует будить капитана, и вы меня поймете. Воистину, при такой нагрузке думать собственно о парусном спорте просто некогда! Парадокс - говорить об этом во время гонки, но так оно и есть.

Я учусь смотреть везде и за всеми, решать вопросы прежде, чем они возникают, и, что самое важное, учусь быть более терпеливой. Ешще я с нетерпением жду финиша этого этапа. Мы все надеемся, что в Кейптауне у нас будет больше времени, чем в Рио, чтобы пополнить запасы пресловутой внутренней энергии. «Южноафриканская» часть экипажа на борту радуется приближению к своей родине, и это заражает остальную часть команды. Нам осталось пройти всего 3100 миль!

***

Мы летим вдаль по Южной Атлантике при 20-узловом ветре под нашим харизматичным спинакером (как я уже говорила вам и повторю еще раз, вокруг этого паруса и его капризов сосредоточена вся наша жизнь), шкотовый угол паруса почти всегда в воде, порой в воду погружаются гик и ватервейс. Я только что спустилась с мачты после смены спинакер-фалов – у нас заведено два фала, и мы меняем их ежедневно, чтобы они изнашивались равномерно. При смене фалов одновременно происходит их проверка, что уменьшает риск потери паруса.

Подъем на мачту и работа наверху необычайно сложны в этих условиях – лодка сильно кренится и раскачивается на волнах, и самое незаметное колебание палубы оборачивается здесь амплитудой в несколько метров. Но за время гонки мы уже отработали этот процесс до такой степени, что позволяем себе расслабиться наверху и даже поснимать нашу яхту с высоты. Я люблю подниматься на топ мачты – любоваться волнами, нашим красивым «воздушным змеем», наполненным воздухом и дышащим, как живое существо. Я вижу сверху всю лодку, всю мою 70-футовую вселенную, с крошечными красными пятнышками спасательных жилетов, прикрытых сверху неоновыми капюшонами, – моих друзей и мою семью на все следующие девять месяцев плавания.

Вчера я выполняла обязанности кока, с утра и до поздней ночи работая на камбузе. Надо сказать, что быть коком – это единственный шанс увидеть всю команду целиком, поскольку обычно мы видим другую вахту только мельком. Несмотря на жесткий гоночный стиль ведения лодки, вся команда полна энтузиазма и в хорошем настроении. Нет, возникают порой напряженные моменты в отношениях – виной тому усталость и неверное взаимопонимание порой, но душевных сил на несколько добрых слов и дружеские объятия у нас хватит вплоть до самой последней волны перед входом в порт.

Вернусь к важной теме еды (возможно, вы уже поняли, что эта тема для меня актуальна почти так же, как наш спинакер), я скажу, что имела необычайный успех в качестве кока, приготовив традиционное бразильское блюдо из риса, бобов, колбасы и бекона. Во всяком случае, в кают-компании во время обеда стояла необычайная тишина, прерываемая лишь чавканьем и скрежетом ложек. Я хочу отметить, что для меня оказалось очень интересным знакомиться в ходе этой гонки с различными культурами, пусть и разными путями: и через национальную пищу, и через общение с береговыми командами, и даже через такую мелочь, как туалетные принадлежности (ну кто бы мог подумать, что бразильские салфетки вдвое меньше, но гораздо влажнее, чем их британские братья?). Это открыло для меня еще одну сторону парусного спорта, о которой я раньше не думала.

Три дня назад на борту случилось серьезное приключение. Мы на крене крепко зацепили гиком воду. Увы, это пришлось на вечернее время пересменки вахт, когда большинство наскоро перекусывало. Результат был печальным: вначале из стопоров на палубе вырвало грота-шкот, затем за ним последовала оттяжка гика, в завершение всех неприятностей от гика оторвало его топенант, который стал свободно развиваться над палубой. Мы достаточно быстро сумели укротить шкот и оттяжку, встал вопрос, что делать с топенантом. Конечно, самый простой способ заключался в том, чтобы привестись, выбрать гик почти в ДП, после чего заняться зловредной снастью. Но мы шли под спинакером, поэтому для начала пришлось бы убрать его, что означало потерю как минимум часа гонки, а то и больше. После неудачи на первом этапе никому на борту ни в коем случае не хотелось повторять этот опыт, тем более, что мы пока держались в лидерах гонки.

Поэтому не могло быть и речи об уборке спинакера, все надо было сделать на ходу, не сбавляя скорость. Я пристегнула страховочный пояс и поползла по гику к его ноку, таща с собой ходовой конец второго спинакер-фала, который на время должен был заменить топенант. Кажется, что это не очень сложная работа, но каждый раз, когда яхта скатывалась с гребня волны, гик старался сбросить меня в воду. Особенно «интересным» для меня оказался обход риф-шкентелей. Под занавес, когда я уже заводила спинакер-фал на нок гика, я внезапно целиком оказалась под водой, немедленно вспомнив мой предыдущий опыт сплава по горным рекам.

***

Резким ударом меня привел в чувство мгновенно раздувшийся спасательный жилет, и я вновь увидела горизонт и синее небо. Но тут же лодка вновь вошла в волну и гик опять макнул меня целиком в воду, но на этот раз я уже была готова к этому. Вынырнув, я завела спинакер-фал на нок гика и медленно поползла обратно, чувствуя себя в своем раздувшемся жилете подобно гиппопотаму на поводке. По счастью, команда была готова позаботиться обо мне и, оказавшись на палубе, я тут же попала в заботливые руки друзей, снявших с меня спасжилет и согревших меня горячим чаем.

А до Кейптауна оставалось еще 1100 миль пути…

Рио-де-Жанейро–Кейптаун: третья неделя третьей гонки и финиш

Прошлая неделя была очень тяжелой и сложной. После долгого полета под спинакером мы вновь поставили стаксель и взяли курс непосредственно на Кейптаун. Это означало, что возможна лавировка против волны и ветра. Яхта лежала на борту, палуба стала скользкой. Когда подходило мое время стоять на руле, я втискивалась между рулем и комингсом так, чтобы не улететь вниз под ветер. Так что это не я держала руль, а руль держал меня!

Жизнь под палубой стала еще более сложной – моя койка оказалась самой верхней и самой труднодоступной койкой на всей яхте, так что забираться в нее приходилось, вспомнив свои навыки скалолазания. Подволок находился всего лишь в нескольких дюймах над моей головой, так что я набивала себе шишку дважды за одну вахту – когда я покидала койку и когда я вновь забиралась в нее. Камбуз от пролитого масла превратился в ледяной каток, по которому каталось все, что было на борту: яхтсмены, столовые приборы, кастрюли полные фасоли и колбасы. Любая попытка неосторожно заглянуть на камбуз заканчивалась немедленным полетом на подветренный борт в компанию к мусорному ведру и пожарному шлангу.

Несмотря на все наши усилия, нам не удалось выиграть этот этап, хотя мы были очень близки к этому. К сожалению, ветер очень сильно подвел нас уже под самый занавес гонки за милю до финиша. В течение всего двух минут наша скорость упала с 12 узлов до нуля, а на горизонте уже появился преследующий нас соперник! Затем ветер начал крутить, то усиливаясь до 35 узлов, то угасая полностью. Каждые несколько минут мы меняли паруса – код 1 заменялся стакселем и обратно. Тем не менее мы проиграли четыре часа Great Britain и всего час – Henry Lloyd, став третьими на этом этапе. Невероятно, что после более 3600 миль пути мы финишировали столь плотно.

Здесь, в Кейптауне, мы получили поистине королевский прием – ведь не зря же наша яхта называется Invest Africa, – это, в конце концов, ее порт приписки!

Кейптаун – Олбани: первая неделя четвертой гонки

Сегодня – первый день четвертой гонки через Индийский океан в австралийский Олбани – всего 4959 миль пути по ГК. Я пока не в состоянии отойти от впечатления, вызванного Кейптауном. После нескольких облачных дней величественная Столовая гора показалась из-за облаков во всем своем великолепии. После всех работ по лодке нам все же удалось выкроить пару дней для того, чтобы познакомиться с Южной Африкой. Практически все мои туры по ней в эти дни сосредоточились на дикой природе. Я наблюдала неуклюжих, но симпатичных пингвинов на каменистом пляже, чувствовала запах дыхания китов в Германусе (они были всего в каких-то 20 метрах от пляжа!) и ныряла в клетке, чтобы оказаться в компании с белыми акулами (о, это такие изящные и мощные создания!). Я также приняла участие в дегустации южноафриканских вин. Я не нашла времени, чтобы поучаствовать во всех мероприятиях, которые хотела посетить, но даже этот небольшой отдых дал мне силы, чтобы вновь начать скучать о гонке.

***

Весь день перед стартом четвертой гонки вся наша команда работала вплоть до темноты, чтобы закрыть последние пункты нашего чек-листа, но даже утром перед самым стартом я поднялась на мачту, чтобы заменить изношенный блок спинакер-фала.

Работы по лодке никогда не заканчиваются, и промежуточные финиши отнюдь не являются курортами.

***

Гонка до Олбани будет непростой – нас ожидает серьезная погода, крепкие ветра и большие волны. Для меня она будет особенно сложной, поскольку я теперь буду вахтенным начальником и должна заботиться о своей вахте – это девять человек – круглые сутки. Мне нужно быстро и безопасно вести яхту по дистанции, следить, чтобы люди были сыты и здоровы, убеждаться, что они успешно учатся новым навыкам, удостоверяться, что все подпалубные работы выполняются вовремя и правильно, и, наконец, будить капитана (что сильно стимулирует само по себе!). Много новых матросов присоединились на этот переход к нам в Кейптауне, и мне придется крепко постараться, чтобы они хорошо вписались в экипаж.

Я также надеюсь, что мне удастся сделать много удачных фотоснимков и видеозаписей с топа мачты и нока гика, комбинируя мои обязанности медиаперсоны и «рангоутной обезьяны», как я в шутку называю саму себя.

Кейптаун–Олбани: четвертый этап

После прекрасной передышки в Кейптауне все мы немного расслабились, посвежели, немного отдохнули и погуляли. Казалось, этой зарядки хватит надолго. Но прямо сейчас, когда я пишу эти строчки, рядом со мной находятся сразу несколько насквозь промокших и замерзших членов команды, которые многое бы отдали за то, чтобы прямо сейчас вернуться в тепло.

Когда мы покидали Южную Африку, капитан предупредил нас, что погода обещает быть очень серьезной, но не думаю, что хоть кто-то из нас ожидал увидеть на анемометре 61 узел. Зато подобная погода способствует высоким скоростям: на этом этапе я имею удовольствие быть вахтенным начальником (напоминаю, что мы все разделены на две вахты), и я желаю установить рекорды скорости в этой гонке! Нам уже удалось пройти за сутки более чем 300 миль, и мы установили один из неофициальных рекордов мгновенной скорости в 33 узла, но тогда была не моя вахта.

Лично мне пока удалось установить только один «рекорд» – встретиться с самой высокой волной за все время гонки. По фотографиям и видеозаписям специалисты уже оценили ее высоту приблизительно в 18 метров. Я, правда, должна признаться, что была чересчур сконцентрирована на управлении яхтой, да у меня и духу не хватило, чтобы посмотреть на чудовище за моей спиной. Подобные события в гонке горячат кровь и вызывают фантастические ощущения в гонке за право первыми пройти к очередным «воротам».

Обратная сторона подобной погоды – это необходимость тратить много больше времени и сил на самые простые вещи. Даже просто одеваться перед выходом на палубу приходится с посторонней помощью – приходится расклинивать себя внутри яхты, в то время как кто-то второй помогает тебе надевать теплые вещи или обувь. Завтрак приходится готовить и съедать на крене не менее 20°, и его большая часть попадает на пол, а не в желудок. Забавно то, что никто не жалуется, поскольку – главное-то! – сама гонка идет в кайф!

Первое воскресенье было прекрасным днем, воспоминания о котором помогают справляться с рутиной жизни на борту. Ветер был около 30 узлов, мы скользили по волнам под спинакером, яхта, подхваченная гребнями волн, оставалась в режиме серфинга вплоть до 30 секунд подряд. Теперь я не могу дождаться, когда же смогу посмотреть видеозаписи этого дня, настолько он был приятным и запоминающимся для меня. Скорость была великолепной – за время моей вахты мы прошли на 15 миль больше, чем любая другая яхта флота, первой выходя на очередные «ворота». Нас ожидает долгий путь до Австралии, но моральный дух на борту очень высок, особенно после вчерашней импровизированной сессии караоке, которую организовала моя вахта.

***

Завершившаяся вторая неделя гонки была непростой. Первые два ее дня ветер был не сильнее 10–15 узлов, солнечно, сухо, все с легкостью и удовольствием выполняли все судовые работы. На третий день «бриз» посвежел, достиг скорости 70 узлов, и на яхту стали обрушиваться тонны ледяной воды, сметая команду в кокпит, превращенный в какой-то адское джакузи.

Только трое из нас смогли быть у руля в эту ночь, вглядываясь в путевой компас сквозь почти горизонтальный дождь, пытаясь стоять на ногах, чтобы не быть смытыми волнами и говоря себя, что эта яхта рассчитана на подобные условия, а значит, надо держаться. К обеду волны еще выросли и стали напоминать уже водяные горы. Это завораживало, пугало и возбуждало одновременно. Но еще через сутки ветер стал слабеть, волны почти пропали, и мы поставили спинакер.

***

Великий Южный океан невероятен – мощный, восхитительный, постоянно меняющийся. В один момент может разразиться дождь, сопровождаемый сильнейшим шквалом, секундой позднее светит солнце, зажигается двойная радуга, а ветер гаснет до 15 узлов. Гонки в этом океане полны крайностей и чрезвычайностей.

Чрезвычайные нагрузки: вы находитесь на носу, вместе с ним ныряете в волну, держа в руке мякоть паруса и балансируя на одном колене, карабкаетесь под стаксель, усаживаетесь на подветренном релинге и по команде начинаете собирать мокрую и скользкую геную.

Чрезвычайная дружба: вы раньше никогда не видели никого из членов команды или пару раз встречались с ними во время жеребьевки яхт. Вы имеете разный опыт, вышли из разных стран, у вас разные родные языки, но уже на третий вечер вы доверительно обсуждаете важнейшие жизненные планы со своим соседом по койке, тускло освещенным неоновой лампочкой.

Чрезвычайные ужины: за столом все сидят, расперевшись ногами. Вы взгромождаете свою миску, полную чего-то съедобного, себе на колени, при этом одной рукой вы орудуете тем, что мы называем spork (эдакий фантастический гибрид ложки (spoon), вилки (fork) и ножа). Упражнение с этим обеденным прибором за столом мы называем «спорк кун-фу».). Второй рукой вы держите свой стакан с напитком (он выглядит розовым, на вкус тоже является «розовым», и дает постоянный повод для ожесточенных дебатов на борту – из чего же он сделан: из земляники, из яблок или из чего-то другого?). Крен и качка яхты заставляют относиться к каждому куску, попавшему в рот, как к успеху. Показатель успешности питания сейчас приблизился примерно к 75% – это значит, что лишь одна ложка из четырех не доходит до рта, роняя свое содержимое на пол и колени. Во время обеда еще приходится опасаться летающей бутылки с кетчупом, скользящей по полу фляжки с арахисовым маслом и коробок с овсяными хлопьями.

Чрезвычайный сон: широко расставив ноги, чтобы не упасть, вы медленно продвигаетесь к своей койке, напоминая «Человека-паука». Вы втискиваетесь в нее, упираясь плечом в подволок, и пытаетесь заснуть, но через полчаса просыпаетесь на полу, потому что вахтенный сделал поворот через фордевинд, а койка не смогла удержать вас.

Чрезвычайная кулинария: когда приходит пора стать коком, вам страстно хочется превратиться в осьминога. Одно щупальце нужно для удержания раскаленной кастрюли с булькающим в ней мясом, второе – для кипящего чайника, собирающегося опрокинуться на ваши ноги, третье – для скользящих тарелок, четвертое – для того, чтобы амортизировать удары, пятое – для того, чтобы размешивать порошковое молоко, шестое (желательно, покрытое асбестом) – для того, чтобы забирать тосты прямо из духовки, седьмое – для того, чтобы затыкать рты вечно голодным яхтсменам, ошивающимся возле камбуза, и, наконец, восьмое – чтобы ловить на лету приправы, хотя желательно еще и девятое – чтобы держаться самому.

Чрезвычайная ванна: после окончания камбузной вахты, убрав камбуз, вы вооружаетесь ведром, наполовину полным пресной воды, шампунем, гелем для душа, полотенцем и кондиционером (у меня длинные волосы) и медленно пробираетесь в корму, стараясь не расстаться по пути с жизнью. Там вы пристегиваетесь, раздеваетесь настолько, насколько позволяет спасжилет, и начинаете скупо опрыскивать себя пресной водой из бутылки, стараясь избежать чрезмерного употребления моющих средств – иначе вам просто не хватит воды смыть пену. Для мытья головы придется принять «позу страуса»: задницей вверх, головой – в ведро. Шампунь, полоскание, кондиционер, полоскание, полотенце – и вот вы снова ощущаете себя подобием человека. Можно ползти назад к трапу.

Чрезвычайно дикая природа: вы бросаете взгляд за борт и внезапно видите огромную черную спину и плавник в метре от борта. Да, это был небольшой финвал. Или альбатросы, эти летающие индюки с двухметровыми крыльями, которые рассматривают яхту как плуг, пропахивающий океан, чтобы поднять наверх планктон. Возможно, они иногда задаются вопросом, что мы здесь делаем. Вчера крошечная ласточка приземлилась прямо на мой ярко-красный капюшон, а потом осталась на борту на целый час, найдя себе убежище у рулевого поста. Во время шквала, когда порывы доходили до 70 узлов, бедолагу сдуло, не думаю, что она вернется к нам. Этот визит напомнил нам, насколько мы хрупки и уязвимы в нашем 70-футовом «доме», мчащемся посреди океана. А остается еще 3550 миль до Олбани!

***

Прошедшая неделя была особенно жесткой – мы пережили страшнейшую депрессию, уже в третий раз за последние 14 дней. Фактически три глубоких циклона слились в один, и началось светопреставление. В худшие моменты скорость ветра на порывах достигала 218 узлов (это не опечатка!), а средняя скорость часами оставалась выше 70. На что же походит парусный спорт в этих условиях?

Все, что находится внизу и недостаточно надежно закреплено, превращается в опасную ракету – двухкилограммовая фляга английской горчицы едва не сломала позвоночник нашей Хелен, когда выскочила из гнезда. По счастью, все обошлось лишь большим синяком, но, думаю, Хелен долго не сможет даже видеть горчицу, а следы последней мы находили на лодке и спустя много дней.

***

Шторм в Южном океане очень трудно описать в словах – это разъяренная масса белой воды, огромные волны, обрушивающиеся в любом направлении, адская бортовая качка, нулевая видимость, ибо ветер превращает брызги в горизонтальный душ из соленых «пуль». Мне неоднократно приходилось рулить меньшими по размеру яхтами во время штормов, но здесь мне (а я всего 154 см ростом) пришлось выработать собственную технику, чтобы не быть смытой за борт.

Однажды я стояла на руле с подветренной стороны лодки, и после столкновения с крупной волной все, что могли видеть мои коллеги, была моя голова, торчащая из воды. Ночью все еще намного хуже, поскольку видимость отсутствует. Силы на штурвале требуются огромные, неоднократно мне приходилось прибегать к помощи одного, а то и двух человек.

***

По итогам этого шторма я составила список вещей, в которых, как мне ранее казалось, я никогда не буду нуждаться на яхте.

Латексные перчатки для уборки – они прекрасно сохраняют руки сухими (увы, не теплыми), которые можно будет надеть под обычные яхтенные (они, несмотря на океанскую гоночную серию высшего качества одного известного изготовителя, промокли и стали ледяными при первом же использовании).

Трубка и маска – в шторм на подветренном борту они могут оказаться не лишними.

Пластиковые мешки для мусора – их нужно надевать поверх носков, чтобы сохранить ноги сухими.

Веревки и прищепки для сушки белья – их надо натянуть над койкой, чтобы на них «жили» непарные носки, перчатки, головные фонарики, темные очки и прочее.

Рисоварка – она идеально подходит даже для выпечки хлеба, не говоря уже о пасте и прочих прозаических продуктах.

1900 миль до Олбани!

***

Наконец мы поставили спинакер, который смогли нести всю последнюю неделю гонки. Я уже писала несколько раз о том, что после постановки этого паруса вся жизнь на борту яхты подчиняется Его Величеству Спинакеру. Мне нравится думать о спинакере как о живом существе: он дышит, он может быть очень темпераментным (когда ему не нравится угол атаки или настройки) и очень щедрым – на серфинге мы запросто развиваем скорости свыше 27 узлов. Но процесс руления с ним – очень тяжелая работа.

Любое движение «воздушного змея» означает что-то важное. Быть может, вы идете слишком круто к ветру и в любой момент вас может положить в брочинг. Быть может, наоборот, вы пошли слишком полно или сбросили скорость. В любом случае рулевой обязан реагировать мгновенно, чтобы избежать как брочинга, так и другого кошмара – запутывания спинакера вокруг форштага (несмотря на защитную сетку). Настройщик и гриндеры работают с парусом, постоянно криком оповещая рулевого о его поведении. Иначе никак, ведь 90% площади спинакера закрыты гротом.

Но однажды утром спинакер все же ухитрился дважды обвить вокруг форштага и сетки. Мы немедленно спустили его и затащили вниз все 300 квадратов его мякоти. После тщательной проверки мы поняли, что дурные предчувствия нас не обманули – на парусе появились две дыры. Пришлось тщательно вымыть парус пресной водой (вы только представьте себе, что это за удовольствие!), высушить его мини-феном и приступить к ремонту. Всего лишь через пять часов после спуска парус был вновь готов к работе! Это стало для меня свидетельством очень высокого уровня командного взаимодействия на борту Invest Africa.

Такие моменты очень сильно стимулируют быть частью команды – Южный океан не любит изолянтов.

Но мы с честью прошли через все тесты, которые приберег для нас этот гигантский, живущий собственной жизнью водный массив. Мы были вооружены уверенностью в собственных силах, нас спасала от отчаяния тяжелая работа, нам помогали ценные справочники, и, что важнее всего, нас выручали огромные дозы юмора. Для меня оказалось невероятным удовольствием заботиться о моей ходовой вахте. Я многому научилась в ходе этого отрезка регаты, но, наверное, не столько в части управления яхтой, сколько в вопросах взаимопонимания людей. Мне кажется, именно это было самым интересным и самым сложным аспектом этой гонки.

Сидней–Брисбен: седьмой этап

Приветствую всех моих читателей! Во-первых, позвольте поздравить вас с прошедшим Новым годом, во-вторых, с католическим Рождеством Христовым, в-третьих, с Рождеством православным и в-четвертых – со старым Новым годом! Да, мы, русские, определенно знаем, как получить максимальную отдачу от этого праздничного коктейля!

Я только что вернулась с верхней палубы, где «обезьянничала» во время смены передних парусов (если кто забыл, а я уже писала, на борту из меня получилась отличная «обезьяна», очень цепкая и ловкая). Обезьянничать пришлось, потому что наверху были почти 40-узловой ветер и запредельный угол крена.

Вниз я спустилась насквозь мокрая. При смене паруса я была третьей в цепочке – передавала его мякоть нашему второму номеру Крейгу Форсайту, который передал его первому номеру Карлу Рейнеке, тот сидел прямо на бушприте, заводя галсовый угол третьего стакселя на место.

«Держи парус!» является нашей самой популярной фразой во время этого процесса, так как он то норовит утонуть, нырнув в воду с подветренного борта, то грозит снести нас с борта после удара особенно сильной волны.

По счастью, вода пока что не очень холодная, так что мы не сильно мерзнем в ходе этой работы. Но после постановки паруса Карл сказал мне, что после сидения на бушприте он, по всей видимости, не сможет больше иметь детей из-за сильных ударов по чувствительным местам. Теперь я очень тревожусь, ведь это тот самый человек, который уже успел сделать мне предложение, восхитившись моей «не слишком жидкой, но и не слишком твердой» кашей. Однако на борту нашей яхты есть по крайней мере один человек, который счастлив оттого, что его соперник оказался «мягко» выведен из строя.

Остановка в Сиднее была, как обычно, посвящена уходу за лодкой и работам на борту, но мы все же нашли время исследовать этот замечательный город. Если честно, уже в первый вечер я сбежала с борта и пошла смотреть «Золушку» в знаменитой Опере. Балет и музыка Прокофьева были замечательными, а позднее с террасы Оперы мы увидели знаменитый Sydney Bridge. Правда, нельзя не сказать, что мы чувствовали себя несколько неловко в своих насквозь просоленных куртках и полностью убитых топсайдерах рядом с изящно одетой балетной публикой.

***

Марина Cruising Yacht Club of Australia, где ошвартовался наш флот, была полна лодок, готовившихся к гонке Rolex Sydney Hobart. По плану эта регата была включена в Clipper Race в качестве промежуточного этапа. Было очень любопытно посмотреть на действительно впечатляющие 100-футовые макси-яхты, и на их экипажи, одетые абсолютно одинаково – вплоть до носков. (И да, выяснилось, что рассказы о разрезании зубных щеток пополам ради экономии веса – вовсе не легенды.) Занятно было увидеть и небольшие семейные яхты, набитые съестными припасами как рождественский чулок – подарками. Кстати, на меня произвели впечатление размеры штурвальных колес некоторых небольших лодок – я бы точно не смогла охватить такой штурвал, и единственным способом управлять подобной яхтой для меня была бы беготня по нему наподобие хомячка в колесе.

Сам старт гонки был невероятным. В общей сложности на старт вышли 94 яхты, которые боролись за места на трех различных стартовых линиях. Одни лодки стартовали под спинакерами; другие, напротив, обнаружив, что после старта что-то пошло не так, пробивались им навстречу, возвращаясь в гавань. На все это наложилась адская смесь из сотен лодок зрителей и десятков вертолетов, гудевших над головой. Абсолютный, невероятный хаос! Я никогда не видела и тем более не была частью чего-либо подобного.

Погода во время гонки была невероятно изменчивой – то дули очень слабые ветры, когда даже наши легкие спинакеры еле дышали, то приходили шторма с порывами свыше 60 узлов. Во время последнего – на третью ночь гонки – мы вдруг попали в крепкий шквал, идя под полным гротом и вторым стакселем (на тот момент порывы составляли 47 узлов).

Мы стали рифиться, правда, делать это было страшновато: фальшборт уже был под водой. Когда я отправилась на подветренный борт, чтобы сдвинуть каретку шкота, то была трижды сметена волной. Пока я находилась под водой, мой спасательный жилет раздулся, и волны стали возить меня по кокпиту, словно по желобу в аквапарке.

Справившись с кареткой, я попыталась потравить фал, но обнаружила, что из-за раздутого жилета не в состоянии работать с лебедкой. Тогда меня попросили встать на руль, но и тут мне пришлось сдуть жилет полностью, чтобы иметь возможность хотя бы взяться за штурвал. Но даже в полусдутом виде мой жилет полностью перекрывал мне компас! По счастью, я умею рулить «на ощупь», только по чувству руля и ветра.

Тут еще надо сказать вот что: требования гонки Сидней–Хобарт требуют постоянно передавать свою позицию в оргкомитет при помощи антикварных уже КВ-раций. Наша потребляла столько энергии, что на время докладов приходилось выключать все огни и приборы. Поэтому, управляя яхтой ночью без видимого горизонта, я ощущала себя «ежиком в тумане» из известного мультика.

Начало гонки на Хобарт, кстати, ознаменовалось забавным происшествием: в Сиднее вертушка нашего анемометра стала предметом атаки стаи (я бы даже сказала – банды) маленьких попугайчиков, которые принялись грызть пластик прибора. Чтобы отпугнуть их, мы подняли наверх некоторое подобие мини-чучела из новогодней мишуры. От попугаев мишура нас спасла, но потом пришлось очищать от намотавшейся «вермишели» уже сам прибор, который вдруг начал давать очень «интересные» показания.

***

Завершение гонки в Хобарте вышло очень приятным – нам устроили потрясающе теплый прием.

Хобарт оказался отличным городом с большим количеством художественных галерей, удивительным фестивалем и доброжелательными жителями. Я встретила Новый год в прекрасной компании, любуясь замечательным фейерверком. Честно сказать, мне было немножко грустно покидать Тасманию, выходя в гонку на Брисбен, и я дала себе обещание вернуться, чтобы познакомиться с Тасманией должным образом.

***

Сейчас мы летим на Брисбен через Бассов пролив. Мы только что закончили менять передние паруса, и надо сказать - вовремя: пока я писала эти строки, скорость ветра выросла с 40 до 70 узлов.

Да, мне холодно, я мокрая и измученная. Но настроение далеко от нуля, потому что светит солнце, а наша сегодняшняя камбузная вахта подготовила замечательный ужин с курицей.

И вдруг… Визг из камбуза! В Сиднее мы купили фантастическое устройство для нарезки овощей, и похоже, еще один наш кок оставил в нем часть своих пальцев. Я думаю, мы вернемся к обычным тупым ножам – все-таки иногда простые вещи действительно являются лучшими, особенно в открытом море.

Надеюсь, что в следующий раз, когда я смогу сесть за компьютер, мы будем в Брисбене или хотя бы рядом с ним. Наилучшие пожелания в наступившем году!

Брисбен–Сингапур: восьмой этап

Мы идем между Папуа-Новой Гвинеей и Соломоновыми островами, но, кроме отдельных далеких гор, земли пока не видели. Отдельные члены экипажа рассчитывали встретить древних папуасских воинов в лодках, с копьями и в набедренных повязках, но пока единственным свидетельством нашей близости к «цивилизации» являются гигантские грузовые суда, пересекающие наш путь, причем почему-то всегда в ночное время.

Вчера вечером я была штурманом. Проведя добрых полчаса в штурманском закутке, где самая трудная задача - уберечь голову от ударов, я увидела на экране AIS, что к нам приближаются два нефтеналивных «бегемота». Я выскочила на палубу, чтобы предупредить вахту, которая в тот момент напоминала довольное стадо моржей, валяющихся на льдине после хорошей еды: все растянулись на наветренном борту, наслаждаясь ароматным тропическим ночным воздухом. Однако нет ничего более эффективного для мотивации экипажа, чем вид огромного танкера, вырастающего буквально на глазах над нашей крошечной 70-футовой яхтой. Мы привелись, а танкер чуть свернул, чтобы избежать столкновения с нами. Это стало очень хорошим напоминанием о том, что ходовой вахте порой очень полезно вылядывать из кокпита.

***

Эта гонка доставляет мне большое удовольствие. Парни, которые присоединились к нам в Брисбене, быстро учатся и также быстро адаптируются к жизни на палубе и под нею. Вместе с Саймоном, моим новым напарником, мы обнаружили, что сочетание его привычки идти покруче с моей любовью ходить поувалистей позволяет нашей лодке сделать не самый плохой переход за вахту в целом.

***

Вечером мы превратили наш самый большой спинакер в большой трал. Этот парус – мы называем его Искатель Ветра – ставится лишь при ветре не больше 7 узлов, но вчера неожиданно пришел шквалик скоростью до 18. Убрать Искателя мы не успели, и дело кончилось тем, что он оказался в воде, волочась за лодкой, как гигантский глубоководный кальмар. В результате возникла непростая задача – поднять его на палубу «одним кусочком». Поэтому я стала готовиться к нырянию: надела обвязку, шлем, очки для плавания и взяла нож, чтобы перерезать шкоты. Попутно я выслушала несколько полезных напутствий насчет изобилия акул в этом районе. К моему удовлетворению поднять наверх «одним кусочком» удалось не только спинакер, но и меня самое.

***

Острые курсы обычно влекут за собой немалые углы крена, так что жизнь на борту становится намного интереснее, о чем я тоже уже рассказывала.

Вот и сегодня… Я полезла за апельсинами, тщательно распаковала пакет, и тут из него вылетел один апельсин, потом второй, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой... В ответ на мои попытки остановить этот «большой цитрусовый побег», апельсины стали бить меня по голове. Наверное, со стороны это выглядело очень смешно, потому что отдыхающая вахта корчилась от хохота.

Другим аспектом «жизни в бейдевинд» является специальная гимнастика в кубрике.

Шаг 1: забраться в койку, имитируя Человека-паука.

Шаг 2: умудриться оставаться в койке в течение всего времени, отведенного на сон.

Шаг 3: попытаться уснуть, держась, как коала.

Шаг 4: выбираясь из койки верхнего яруса, постараться не наступить на товарища, лежащего в койке нижнего яруса.

Уснуть – по-прежнему самая сложная для меня задача. В некоторые ночи я заползаю в «вырезы» (туда, где хранятся припасы и одежда), чтобы не вываливаться из койки при крене и качке, да еще и хватаюсь за что-нибудь. Порой было довольно странно просыпаться, обнимая большую канистру обезвоженной говядины... Но теперь я нашла простое решение – липучки. Я прикрепила их к разным местам койки, а «ответные» части нашила на ремни. Все, отныне я могу оставаться неподвижной. И не только в койке: липучки в кают-компании, на камбузе, в гальюне, у руля предлагают массу возможностей и бесценных удобств. Надо только закрепить себя как следует, и нам не страшен ни крен, ни качка!

***

Сегодня рано утром мы обнаружили, что на главной лебедке левого борта шкоты мало что просто перехлестнулись, так еще и обвивают барабан аж в 13 витков. (Думаю, это заявка на Книгу рекордов Гиннесса.) Было решено разобраться с проблемой до рассвета. Возились мы долго, и все напрасно, и уже были в нескольких секундах от того, чтобы попросту перерезать злосчастный шкот, когда Рич придумал гениальный план, как снять с него нагрузку. Это позволило нам распутать шкот. Я вам верно скажу: все-таки три – это лучше, чем 13, по крайней мере, когда речь идет о витках на лебедке.

***

Я хотела бы закончить этот репортаж на довольно сентиментальной теме.

Мягкие игрушки! В Хобарте я одарила моего напарника Саймона пушистым талисманом – тасманийским дьяволом, которого он в лучшей русской традиции назвал Борисом.

Однажды ночью на борту у нас был аврал типа «свистать всех наверх». Надо было убрать спинакер, под которым яхта – после резкого захода ветра – довольно резво направилась в сторону скалистого берега. После успешной уборки паруса я нашла Саймона очень грустным: дьяволенок Борис пропал. Я попыталась поднять настроение Самона предложением чая и печенья (обычно еда на борту неплохо веселит), но безрезультатно. Саймон был безутешен.

Вечером того же дня Крейг, который прибирался внизу, высунул голову из люка и сообщил, держа между пальцами непонятный черный комок, что если никто не признается, кому принадлежит это немытое существо неизвестной породы, то оно сейчас же полетит в море.

Оказывается, Борис выскочил из койки Саймона во время аврала и улетел прямиком в гальюн.

Мы отмыли дьяволенка и привязали его к койке беседочным узлом (должна, однако, заметить, что ни один из 8 обязательных к освоению для использования в гонке Clipper Race узлов не подходит для крепления тасманийского дьявола к койке – это, несомненно, недочет в инструкции).

А Саймон… Он был просто счастлив.

Это я рассказываю к тому, что иногда даже самым крепким морякам нужен друг, пусть даже совсем маленький, чтобы помочь рулить, когда лодка летит по 70-футовым волнам, а по палубе гуляет ветер скоростью 50 узлов.

К слову, будучи довольно стойким (как мне кажется) яхтсменом, я делю койку с плюшевыми лисой и обезьяной.

До Сингапура осталось 3000 миль…

Брисбен-Сингапур: восьмой этап

Несколько часов назад мы пересекли финишную линию и запустили двигатель. Этот отрезок гонки дался нам чрезвычайно трудно: 35 миль мы шли 12 часов, пробираясь от одного ветрового пятна к другому. Время тянулось очень-очень долго – последние 9 миль показались нам самыми длинными в мире. Ветер попросту дразнил нас. Мы постоянно меняли наш самый легкий спинакер на средний и наоборот, чем неизменно «радовали» отдыхающую вахту.

В эти томительные часы поневоле вспоминались дни сильного ветра, даже слишком сильного, в какой-то момент заставившего нас опустить гик на палубу – грот порвался по третьей линии рифов, и мы шли только под стакселями. Ребята, которые присоединились к нашей команде в Брисбене, поначалу сочли, что такие приключения – это уже чересчур, но потом привыкли и даже начали жаловаться на то, что лежащий на палубе гик мешает любоваться океаном.

Сгустились сумерки, упала на море ночь, вот когда нам пришлось поволноваться всерьез. Причина: неизвестное судно с мигающими красным и зеленым огнями. Когда оно стало приближаться, огни неожиданно погасли. Потом судно исчезло, растворившись, как призрак. А мы так и не смогли понять, были это мирные рыбаки, кровожадные пираты или люди просто хотели предложить нам дешевое пиво. Так чего ж не предложили? Но, кроме шуток, эта встреча нас всерьез напугала.

***

С океанографической и навигационной точки зрения этот этап был очень интересным. Район вблизи Филиппин – это тысячи атоллов и островов вулканического происхождения с глубокими проливами между ними. Один из проливов – знаменитый Challenger Deep – имеет глубину 10 924 м (так, во всяком случае, указано на наших картах). Хотя карты… Вы не поверите, но та карта, по которой мы идем, «родилась» еще в XIX веке, она черно-белая, а глубины на ней вообще указаны в фатомах*! Единственное, что отличает ее от карт всякого рода пиратских сокровищ, так это отсутствие крестика с указанием: «Копать здесь».

Несколько дней назад мы проходили мимо островка Бам-Айленд – типичного, словно из учебника, вулканического острова, полностью покрытого джунглями. Он «приветствовал» нас выбросом кроваво-серого дыма, окутавшего вершину горы, и яркими сигнальными огнями. Огни виднелись еще долго после того, как яхта удалились от острова, но мы, по совести говоря, так и не поняли, что они означали. Мой приятель в Англии выяснил, что на острове живут около двух тысяч человек, промышляющих рыболовством, однако в прошлом здесь отмечались случаи каннибализма. Надеюсь, что дым и огни не были символами какого-нибудь кровавого ритуала.

В течение недели мы боролись с сильным Южным Экваториальным течением, пока не попали в объятия течения попутного, тоже Экваториального, но уже Северного. Увы, в это время года оно почти «не работает», так что все наши упования на его помощь оказались напрасными. Однако данное обстоятельство напомнило мне о потрясающе оригинальных способах изучения океанских течений. Так, в мае 1990 года контейнеровоз Hansa Carrier потерял в шторм несколько контейнеров, в результате чего «на свободе» оказалось 61 280 пар кроссовок Nike. Изучив гидродинамику кроссовок (с учетом анатомического различия правой и левой ноги), ученые предположили различные варианты их дрейфа в Тихом океане. Спустя два года несколько кроссовок «прибыли» на Гавайи, доказав, что Калифорнийское течение и в самом деле «вытекает» из Северного Экваториального.

Между тем наши запасы начали истощаться. Была установлена норма потребления крема против загара (кстати, этим кремом мы защищаем не только наши тела, но и наш стаксель). Антибактериальный крем для рук закончился вовсе – мы слишком поздно обнаружили, что некоторые возмутительно безответственные личности использовали его вместо геля для душа. Остатки антибактериального спрея для обработки яхты, одежды и обуви охраняются строже, чем запасы морфина в судовой аптечке. Утверждается, что этот спрей убивает 99,9% всех известных науке микробов, но в таком случае те из них, что заставляют пахнуть наши топсайдеры, либо относятся к неубиваемой десятой доле процента, либо вовсе не известны науке.

И еще, должна отметить, что чем дольше мы в гонке, тем больше узнаем о парусном спорте, о погоде и о себе самих. Скажем, наше общение на палубе становится все более изощренным, появляются сложные жесты, заменяющие крики и голосовые команды. Например, поднятый вверх указательный палец означает «Добери ричер», а опущенный вниз «Потрави ричер». Хотя непонимание еще сохраняется: вчера я жестом (руки в форме буквы «Т») попросила Присциллу проверить настройку ричера и была очень удивлена, услышав в ответ: «Да, спасибо, с молоком и без сахара». Так что теперь мы продумываем отдельные сигналы для кофе, какао и зеленого чая…

Сингапур–Циндао: девятый этап

Привет всем из Южно-Китайского моря! Я пишу, расклинившись между холодильником и переборкой, обернув ноги вокруг сломанной рисоварки. Пока ясно одно: ветер дует в точности оттуда, куда пролегает наш курс. Поэтому мы идем в крутой бейдевинд, каждые несколько секунд нос лодки врезается в волну, после чего яхта вздрагивает и по корпусу проносится зловещий скрип. Для нормального пребывания на верхней палубе необходимо иметь одну ногу короче другой, а также навыки шимпанзе и улитки.

Жизнь под палубой тоже полна приключений: сила тяжести точно не является вашей союзницей, особенно когда нужно залезть в рундук для мокрой одежды. А уж чтобы забраться к себе на верхнюю койку, и вовсе надо обладать квалификацией гимнаста-олимпийца. Но как только вы в нее забираетесь – закон подлости! – вы тут же ощущаете потребность посетить гальюн. Идти или не идти в него – это решение, которое следует серьезно обдумать, ведь вас ждут неизбежные акробатические упражнения и потраченное на них минуты. Но допустим, вы справитесь и доберетесь до гальюна вовремя. И это хорошо. Плохо другое: когда вы вернетесь «из похода» обратно в койку, то а) либо вам уже надо будет вставать на вахту, либо б) вам вновь понадобится в гальюн. И это я еще не касалась того, как вы будете летать по койке во время «сна»!

И еще о тесноте под палубой. Если капитану и вахтенным начальникам потребуется собраться в штурманской, чтобы обсудить прогноз и тактические решения, им придется упаковаться в нее плотнее, чем сардинам в банке.

К слову о сардинах… Несколько дней назад на обед у нас были сардины в томатном соусе плюс стакан холодной воды. Это был фантастический обед! Я просто вылизала свою миску. Кажется, когда я через пять месяцев вернусь в Лондон, свидания со мной будут обходиться моим кавалерам фантастически дешево!

Да, все это совсем не сладко. При этом мы понимаем, что с точки зрения погодных условий «худшее, конечно, впереди», если переиначить текст из известного мультфильма. На следующей неделе, по мере приближения к Китаю и Тайваню, будет холоднее, сырее, а волны – выше. Как же хочется обмануться!

***

После того как я привыкла к ритму гонки, я стала находить все больше и больше свободного времени для всякого рода размышлений, задумываясь о приоритетах в жизни. Я очень скучаю по друзьям и семье, причем тем сильнее, чем дальше от них и чем дольше продолжается гонка. С каждой новой промежуточной остановкой возвращаться на борт становится все тяжелее. Наверное, я старею и превращаюсь в развалину. По счастью, мои друзья оказывают мне потрясающую поддержку. В Сингапуре меня наконец-то догнала рождественская посылка (нарядные перчатки, темный шоколад и шапка из лисьего меха). Первая попытка отправить мне эту посылку была пресечена Королевской почтой. Интересно, что за собак они берут на службу, если те заподозрили что-то опасное в сухом шампуне?

Только что на борту состоялось общее собрание. Вытащенная наверх отдыхающая вахта клевала носом и дрожала от холода в спасательных жилетах прямо поверх белья. Нам сообщили, что сразу у трех яхт были разорваны штаг-путенсы, так что гонка прерывается и мы должны с максимально возможной скоростью следовать в Гонконг. Конечно, я расстроена, что гонка отменена, но зато ведь я еще ни разу не была в Гонконге!

***

Два дня назад мы повторно стартовали в девятой гонке по направлению к Циндао. Сразу после старта ветер усилился с 10 узлов до 30, мы поставили ричер №3 и взяли два рифа на гроте. С этого момента крен яхты редко, когда был меньше 40–45°.

Сейчас мы находимся в Тайваньском проливе. Это очень опасная акватория: полно затонувших кораблей, свалок взрывчатых веществ, судоходных маршрутов, рифов и отмелей. Прямо сейчас мы окружены огромной флотилией судов (видимо, рыболовных), движущихся по совершенно непредсказуемым траекториям.

Вчера я несла вахту на камбузе, что в таких условия означает «выполнять свой долг, отлавливая различные летающие объекты». Список неприятностей открыла дверца духовки, стекло в которой было выбито особенно тяжелой кастрюлей. И все же я решила испечь булочки, дабы убедиться в том, что духовка может работать и без дверцы. Да, она работает. Но пока я придерживала противень ухваткой, из верхнего шкафчика вывалилась бутылка оливкового масла, упала вниз и буквально взорвалась.

Каток под палубой нам точно не нужен, поэтому я отмывала пол кипятком с обилием мощных моющих средств, в процессе чего открыла, что настил пола на нашей яхте, оказывается, имеет белый цвет!

Процесс уборки был длительным, так что по «катку» успело прокатиться несколько человек, но, по счастью, обошлось без серьезных травм. Тем не менее капитан натянул под палубой тросы, превратившие внутренние помещения то ли в игровую площадку, то ли в детский манежик. Вроде бы все правильно, вот только если для остальных членов команды веревки находятся на уровне талии, то для меня это уровень шеи и риск случайно лишиться головы  весьма высок.

При всем том день этот нельзя счесть совсем неудачным, поскольку я отметилась выдающимся достижением – изобретением совка-черпака для удаления трюмных вод. Это гениально: пластиковая ручка, примотанная скотчем к обрезанному пакету из-под сока. Вот что делает с человеком необходимость: после борьбы с осколками стекла духовки мои руки покрыты сотнями мелких порезов, так что удалять из трюма соленую воду губкой было бы настоящей пыткой.

Наверное, стоит сказать несколько слов и о стоянке в Гонконге. Она была короткой – лишь дозаправка и ремонт поврежденных форштагов. Нас предупредили, что берег для нас закрыт, так как яхты не будут проходить таможенное и пограничное оформление. Поэтому когда вдруг объявили, что мы сможем все-таки сойти на берег, все сначала обрадовались, а потом впали в шок: а что делать на берегу? Принять душ? Позвонить близким? Выпить кока-колы в баре? Или, может быть, съесть гамбургер? Я выбрала звонок близким, быстрый душ и стакан холодного лимонада. В баре была корзина с фруктами, я взяла яблоко и апельсин. Определенно это была лучшая дегустация фруктов за всю мою жизнь!

***

Перед самым отходом из Гонконга я услышала от близкого друга очень тревожные новости: кажется, конфликт между Россией и Украиной углубляется и расширяется. Моя семья большей частью живет в России, но и на Украине у меня тоже есть родственники. И если во времена СССР это не имело значения, то сейчас мы разделены по каким-то не поддающимся пониманию причинам. Я искренне надеюсь, что ситуация разрешится без применения силы, и чувствую себя совершенно беспомощной что-то изменить и на что-то повлиять, находясь на яхте в середине тайваньского пролива. И даже если бы я не была на яхте… Все это суровое напоминание о том, что условия в реальном мире более жестоки самой суровой погоды, с которой сталкиваются яхтсмены. Мои мысли со всеми, кого затрагивает этот конфликт.

А впереди – Циндао.

* Фатом (fathom) – морская сажень: единица длины в английской системе мер, равная 6 английским футам, или 1.8288 м.

Циндао–Сан-Франциско: десятый этап

Привет всем моим читателям из мутных вод Желтого моря (его цвет и в самом деле определенно желтый). Наша промежуточная остановка в Циндао была блестящей, а некоторые из основных ее моментов выглядели совершенно невероятно. Во-первых, потрясающий, очень-очень гостеприимный прием с музыкальными группами, танцорами, фейерверками, выступлениями акробатов, едой и питьем. Во-вторых, конечно, сама местная жизнь (особенно запомнилось искусство официантов разливать чай с расстояния в метр-полтора, пользуясь чайниками с длинным носиком – определенно нам на камбузе надо освоить это искусство). В-третьих, меня восхитила местная кухня из морепродуктов (заварной крем из морского ежа был особенно вкусен, а зажаренные во фритюре коконы шелкопряда – это вообще нечто).

Но самое главное – дети! Мы показывали местным школьникам нашу лодку, и они с таким энтузиазмом и энергией осматривали яхту, что напомнили мне о том, какое все-таки захватывающее приключение эта наша гонка. Юные гости, казалось, были особенно заинтересованы в том, чтобы узнать, сколько их сможет забраться в наш штурманский уголок (оказалось - 16 вместе со мной, всмятку раздавленной в середине). Потом они устроили соревнования по скорости залезания на второй ярус подвесных коек (я выиграла, но у меня в сумме более 28 000 миль практики), после чего спросили, сколько весит наша банка с Nutella (1,5 кг). Да, в этой компании я определенно чувствовала себя суперзвездой – столько было просьб о фото и автографах!

Это общение возродило нас к новой жизни. Место усталости заняло любопытство. Мне, например, был очень интересен Китай. Немного пожив в коммунистической стране, я задавалась вопросом, как соотносятся здесь правда и цензура и действительно ли обеспеченные жители охвачены все подавляющим желанием не показывать свое богатство, а, наоборот, стараются вписываться в массы. Оказалось, что, по крайней мере внешне, Циндао – это современный город с дорогими западными брендами, в том числе Starbucks, H&M и GAP прямо в гавани. Наряду с шикарными отелями здесь масса традиционных китайских ресторанов и продавцов уличных кафе, предлагающих всяческие деликатесы.

Под этой полированной внешностью есть признаки и совсем другого города. Так, за нами – иностранцами! - упорно пытались следить. Только представьте чудовищную сложность этой задачи – проследить за ордой немытых и жаждущих душа яхтсменов, сошедших с борта яхты впервые за несколько недель! Наши гиды во время экскурсии по городу постоянно подчеркивали важность для нас дисциплинированно возвращаться и садиться на то же самое место в автобусе - «для безопасности самого автобуса». Однако среди нас нашлись «диссиденты», умышленно пересаживавшиеся и тем самым подвергавшие автобус всевозможным опасностям!

Повсюду мы встречали вездесущих «официальных лиц» в серых брюках и темно-синих пиджаках, старавшихся слиться с общей массой. Мы стерли пальцы и наклейки на клавиатурах, пытаясь достучаться до заблокированных серверов Gmail. Мы увидели совершенно одностороннее представление мировых новостей в средствах массовой информации и получили в ответ неверящий отстраненный взгляд некоторых наших экскурсоводов, когда мы предложили им посетить Европу.

В общем, в течение долгого перехода до Сан-Франциско нам будет о чем подумать и что обсудить. А теперь – за работу!

***

В ходе предстартового маневрирования мы столкнулись с одной из соперниц. Инцидент занял некоторое время, так что теперь мы в числе догоняющих. Видимость очень плохая, поэтому я не отрываюсь от навигационных приборов, экрана радара и AIS. Контролировать наш гоночный флот на радаре не так-то просто – групп зеленых треугольников на экране чересчур много, а масштабирование отказало. Масштаб отображаемого пространства огромный, и многочисленные скопления радиолокационных отметок – это китайские рыбаки. Надеюсь, я смогу правильно опознать наших соперников и выбрать правильный курс, чтобы догнать их, в противном случае нам придется утешиться лишь свежей рыбой на завтрак...

***

Привет всем из северной части Тихого океана! И это – день седьмой.

Как же замечательно - снова плыть по могучему океану. А для меня это и вовсе как вернуться домой. Ведь часть моей семьи живет, по сути, рядом, на Камчатке. Более того, я сама там родилась и знаю, какая там своеобразная жизнь. А как иначе скажешь о местах, где подача электроэнергии периодически нарушается извергающимися вулканами, а медведи являются основными потребителями лосося в реках.

Это потрясающий дикий и далекий край – девять часовых поясов от Москвы. Когда я была маленькой девочкой, отец рассказывал мне о сильных волнах, ломающих сталь, о безжалостном ветре и жестокости моря. И он знал, о чем говорил: отец некоторое время работал на рыболовецких судах, которых немало в этих суровых водах.

Все это вспомнилось мне, когда Рич объявил о последнем шансе увидеть землю – следующий представится только через 5000 миль. Я побежала наверх, чтобы взглянуть на побережье Японии, затянутое туманом.

Пять тысяч миль – это солидная дистанция для парусной яхты. С дополнительными трудностями: у нас не будет возможности  зайти в порт даже в чрезвычайной ситуации, мы не сможем пополнить свои запасы, в общем, мы будем полностью предоставлены сами себе и потому обязаны быть самодостаточными.

Пока что гонка была разнообразной: от острых курсов при легком ветре до серфинга под самым тяжелым из спинакеров на попутном шторме. Я наслаждалась рулением под спинакером, потому что начала забывать те восхитительные ощущения, которые испытываешь, когда яхта скользит по волнам со скоростью выше 20 узлов. Иногда кажется, что мы просто летим!

Вот как раз вчера на вечерней вахте мы были в восторге от происходящего: сияющее в небе солнце, сверхтяжелый спинакер над головой и много-много ветра. Пять часов мы шли в режиме серфинга, а цифры на указателе лага всегда начинались с двойки. Тихий океан сразу же показался не таким уж большим и широким, и возникло ощущение, что мы вот-вот будем во Фриско, как вдруг… Как вдруг ветер подозрительно стих, а облака стали свиваться в темно-синюю колбасу. Спинакер был срочно убран в люк, а Саймон и я, не успев укрыться в кокпите, не нашли ничего лучшего, чем вцепиться в сетку, мешающую спинакеру запутываться вокруг штага (я вам про нее уже немало писала).

И тут ударил шквал!

Теперь представьте картину: дождь летит почти горизонтально, ветер просто неистовый, мы несем полный грот (не успели зарифить) и стаксель № 1, фальшборт уже в воде. Саймон на корточках цепляется за сетку, которая бьется на ветру, пытаясь сбросить нас в океан. С подветренной стороны нас постоянно омывает волнами. Мне показалась, что настал подходящий момент для того, чтобы появилась Мэри Поппинс и все немедленно исправила. А потом… Потом мы переглянулись с Саймоном и засмеялись, ведь сделать что-либо до окончания шквала было все равно невозможно.

Океан постоянно тыкает нас носом, как котят, едва лишь нам покажется, что все идет очень хорошо. А мы все никак не уразумеем… Вот и в предыдущую ночь я получила урок. Я настраивала кипы стаксель-шкота на подветренной стороне, когда волна спокойно зашла на палубу, играючи подняла меня (да, я довольно миниатюрна) и понесла прочь. Стоявший рядом Карл схватил меня за шиворот и вытащил из воды. Я вцепилась в оттяжку и немедленно вернула должок, подтянув его, оступившегося, к мачте. Мы благодарили друг друга, хотя в наших условиях это было естественное поведение. Вы просто знаете, что никогда не отпустите другого члена команды, находящегося в опасности, и он тоже это знает. Это - высочайший уровень доверия, и я уверена, что буду скучать по нему после окончания нашего большого приключения.

И вчера же вечером лаг отщелкал ровно 30 000 миль после старта гонки. Прошло всего семь месяцев, а кажется, что пролетели годы…

Мы понимаем, что время для нас теперь начнет ускоряться, конец регаты приближается и не так уж долго до момента, когда мы уберем грот в последний раз. Так что (я сделала себе мысленную пометку) надо наслаждаться каждым мгновением жизни на борту, каждым маневром яхты, каждым днем на камбузе, каждой минутой за штурвалом, каждой настройкой стакселя.

***

Вчера (это был четырнадцатый день) нас догнал холодный фронт. Ветер - 80 узлов. Огромная зыбь.

Мы летим под лавировочными парусами со скоростью более 25 узлов, тогда как жизнь под палубой тоже бьет ключом и ставит в тупик. К примеру, попытка добраться до льял, чтобы откачать трюмные воды, оказалась сложной задачей – вода не собирается скапливаться у подветренного борта, а путешествует по всей яхте.

Сменившись с вахты в два часа ночи, я долго сражалась со своим «непромокаемым» костюмом и забралась в спальный мешок в термобелье. Было так холодно и сыро, что я дополнительно укуталась сверху ворсистым одеялом. Наверное, я была похожа на медведя в берлоге, но, в отличие от него, спала я недолго. На очередной волне меня выкинуло из койки, я улетела на подветренный борт, после чего спикировала на груду чужих сумок с вещами. Сил вылезать из спального мешка у меня не было, но, по счастью, спать на сумках оказалось достаточно комфортно.

А вот сама вахта была просто захватывающей из-за рулежки по волнам. В пару со мной на руле стоял Саймон. Теоретически он очень подкованный яхтсмен, хотя мне он был более нужен в качестве крепой «гориллы», способной помочь положить руль на нужный борт. Это, впрочем, ничуть не помешало мне слушать его напыщенные речи о правильном угле вымпельного ветра. При этом не могу не отметить, что водолазная маска с трубкой на этой вахте были бы весьма уместны.

Тихий океан прекрасен в своей бескомпромиссной жесткости. Пока что он был добр к нам, позволяя поддерживать высокую скорость на пути к Сан-Франциско. Мы уже гадаем, как мы прибудем туда. Многие из нас мечтают пройти под Золотыми воротами так, чтобы их видели собравшиеся на берегу близкие. Только когда это еще будет… Значит, надо сосредоточиться на насущном - поддержании максимально высокой скорости.

Да, чуть не забыла. Мы пересекли линию перемены дат. От стартовой линии в Лондоне нас отделяют и 31 500 миль. До финиша еще 2000 миль…

***

Наш «палубный обогреватель» сломался. Я говорю не о том большом желтом шаре в небе (появление которого мы старательно фиксируем в вахтенном журнале), поскольку особого тепла от него в этих широтах ждать не приходится. Нет, я говорю о вентиляторе вытяжки из машинного отделения. Нескольких последних недель мы радовались любой возможности побыть в носовой части кокпита, прижимаясь к вытяжке, обдувавшей нас потоком теплого воздуха. Теперь же единственная возможность согреться – это танцы. Но это совсем не те танцы, которые вы можете увидеть в ночном клубе. Их идея заключается в том, чтобы двигать как можно большим количеством частей тела одновременно, при этом стараясь не упасть. Но при угле крена 40° танцевать непросто – тут желательно, как я уже как-то отмечала, иметь одну ногу короче другой и обезьянью цепкость. Поэтому подобные танцы за штурвалом требуют особой – одноногой – техники «танца». Да, если уж помянули обезьян, то стоит вспомнить и о такой полезной вещи, как хвост. О, хвост сейчас был бы мне очень полезен! Одна рука - для кружки кофе, другая – для печенья, хвост – чтобы за что-нибудь держаться.  Ведь это очень большой вопрос - что делать, когда большая волна подходит в тот момент, когда ты подносишь печенье ко рту, причем бросить печенье - не вариант.

Да, и вот какая странность: после трех недель – а мы уже три недели в море - яхта вдруг перестала плохо пахнуть. Она теперь пахнет «нейтрально», дезодоранта больше не требуется. Это какая-то магия. Другая магия заключается в том, что одежду больше не надо вешать – она способна самостоятельно стоять. И тем не менее, встречающим в Сан-Франциско, я бы настоятельно порекомендовала зажать носы одежными прищепками, чтобы их не свалил с ног наш «нейтральный» запах.

Тем временем американский берег все ближе. Прогноз погоды не вполне понятен, поэтому мы не делаем ставок на возможное время финиша. Помнится, когда мы последний раз (это было в Рио) организовали тотализатор на дату прибытия, то вошли в порт на неделю позже намеченного.

***

Любой старт любой гонки – это всегда нечто особенное, но проход под Золотыми воротами с полными парусами, да так, что подветренный фальшборт был в воде, и все это под сияющим калифорнийским солнцем был восхитителен и незабываем. Поскольку это был выходной день, весь залив был заполнен гоняющимися яхтами, кайтсерфистами и гребцами, а радио доносило до нас невероятную мешанину радиообмена.

Вот один из характерных примеров радиодиалогов в этот памятный день:

«Это офис марины, гоночный РИБ, скажите, вы уже идете домой?

«Это гоночный РИБ, ответ отрицательный, мы пока что лишь даем старт».

«Ага, но гребцы уже идут в гавань?»

«Это РИБ регаты ClipperRace, у нас тут нет гребных лодок».

«А-а, мы пытаемся выйти на связь с лодкой, контролирующей гребную регату…»

Я сильно удивилась, услышав, что здесь ухитряются заводить в гавань гребные лодки, в то время, как из нее на старт выходят 12 70-футовиков. Течение под мостом было очень сильное и нам пришлось сделать немало поворотов оверштаг, чтобы выйти из бухты, так что у нас была прекрасная возможность осмотреться по сторонам: Саусалито с одной стороны бухты, Парк Золотые ворота и верфь Fisherman–с другой. Мы проскочили мимо множества маленьких гоночных яхточек, несущих свои спинакера, кажется, у самой поверхности воды – каждый из двух членов экипажа держал по шкоту и выглядел так, как будто его не беспокоит вообще ничто на свете. Какая огромная разница по сравнению с тем, как мы несем Его Величество Спинакер!

Наша лодка заново наполнилась энергией и энтузиазмом – прибыло свежее пополнение, и, надо сказать, это произошло крайне вовремя. Несмотря на все наши усилия поддерживать друг друга, последние несколько этапов серьезно сказались на состоянии тех членов команды, которые идут «полный круг»: многие достаточно серьезно переболели, стала заметна постоянно накапливающаяся усталость – чересчур короткие промежуточные остановки взяли свою плату. Поэтому эта «новая жизнь» на борту была очень тепло встречена всеми «старичками».

Вглядываясь в предстоящий нам короткий путь до Панамы, я надеюсь, что близость живописного берега даст нам возможность познакомиться с большим количеством разных видов животных и птиц. За первые два дня нас пока что «посетили» лишь дельфины. Держим скрещенными пальцы в надежде и на хороший попутный ветер.

***

Жизнь на верхней палубе, како бычно, крутится вокруг спинакера. Для меня это означает две вещи: много работы на руле и много работы на баке. В подпалубной же жизни главным остается одно: не раскиснуть. Еще несколько недель назад мы вонзали кухонные ножи в куски мяса, словно король Артур – свой Экскалибур во врагов. А сегодня пользуемся ложками даже для того, чтобы достать и размазать масло, поскольку уставшие руки уже не имеют той точности движений.

Погодные условия пока что много мягче тех, с которыми мы столкнулись ранее: в северной части Тихого океана и в Великом Южном океане. Но тем не менее каждый день мы получаем все новые и новые напоминания о том, что мы находимся в море – во множестве миль от берега и цивилизации. Сегодня, например, мы выяснили, что из-за случайного непонимания друг друга остались без пресной воды. Просто кое-кто (не будем показывать пальцем) забыл включить опреснитель.

Да, разумеется, у нас на борту есть аварийный запас, но все же… Все же пока опреснитель не накопил нужный нам объем жидкости, и вода выдается крохотными порциями, мы чувствуем себя крайне уязвимыми. Более того, в силу так и невыясненной неполадки наши аккумуляторы стали разряжаться буквально мгновенно, что означает для нас необходимость держать генератор постоянно включенным и быть крайне осторожными при несении огней и использовании нагревателя.

Более того, мы теперь не можем включать вентиляторы, так что спим мокрыми от пота. Молока тоже не попить – оно у нас порошковое, а воды-то нет. Наш 70-футовый плавучий дом не подключен ни к водопроводу, ни к электросети, а за углом нет супермаркета, куда можно забежать, если кончится запас чайных пакетиков или, того хуже, туалетной бумаги. И ведь спасатели Малибу не придут нам на помощь, не поспешат к нам Чип и Дэйл с симпатичной Гаечкой.

***

Глубокой ночью возле штурвала состоялась насыщенная философская беседа, которая позднее сфокусировалась на одной теме: как и насколько глубоко эта гонка изменила всех нас. Со своей стороны, я думаю, что да, я изменилась очень сильно. Во-первых, я поняла, как можно и нужно ценить мелкие, совершенно порой незаметные в повседневной жизни вещи. Я также осознала, насколько невероятно ценны для меня мои друзья и близкие, и пообещала себе, что стану проводить с ними как больше времени.

Но, думаю, что в полной мере изменения во мне станут заметны лишь после окончания гонки. Но уже сейчас понятно, что я никогда не буду снова принимать как должное все блага цивилизации современного мира: такие, как водопровод, холодильник, душ, канализацию и нормальную (а не касающуюся!) кровать. И я подозреваю, что по крайней мере некоторое время после гонки я без будильника буду просыпаться в половине второго ночи, чтобы выйти на двухчасовую вахту, громко объявляя: «Наталья готова!», «Наталья выходит!». А также намертво найтовить (простите, аккуратно укладывать) все предметы на камбузе (простите, кухне) перед тем, как отправиться спать.

И я даже не думаю сейчас о том, сколько миль осталось до Панамы…

Панама-Ямайка: двенадцатый этап

Добрый день всем, кто следит за нашим путешествием и моими заметками! В своем последнем репортаже я писала о том, что в Панаму нам пришлось идти под мотором, а теперь, похоже, мы собираемся идти под мотором до самого Нью-Йорка… Но расскажу обо всем по порядку, хотя прошло немало событий: мы миновали Панамский канал, оттуда стартовали в гонке на Ямайку, остановились в Порт-Антонио на пять дней, затем взяли курс на США. А после Нью-Йорка нас ждет Европа!

***

Панама-Сити - это сказка из двух половинок. Одна половинка современна, полна небоскребов, футуристической архитектуры и отлично функционирующей инфраструктуры. Другая – Старый Город - усеяна невероятно ветхими церквями (а часто просто их кирпичными фасадами), гордо стоящими среди древних баров и магазинов; это сторона мощенных булыжником улиц, ведущих к площадям, где пляшут красочные зонтики кафе и уличных продавцов. Там я нашла таверну, где попробовала изумительно вкусную свежую сырую рыбу, маринованную в смеси лимонного сока, трав, лука и перца чили. Рыбу я запивала сангрией, в итоге едва не свалившей меня с ног.

Всего один день в Панаме – и в шесть утра следующего мы отбываем на яхтенную пристань уже, чтобы взять на борт лоцмана и отправиться в путь к началу Панамского канала.

Мы понимали, что это будет очень длинный день, но не предполагали, что он станет таким долгим. А ведь чуть более 24 часов назад все было совсем иначе. Мы шли при 30-узловом ветре. Впервые за весь этап новички испытали, что значит жизнь при постоянном 40-градусном крене. Впервые их окатили океанские волны, что поначалу вызвало у этих чечако вопли восторга: «Ничего себе, оказывается, можно сильно промокнуть во время плавания!» Это способствовало серии воспоминаний «старичков» о Южном океане и северной части Тихого океана – когда поверх семи слоев термобелья натягиваешь насквозь мокрый «непромокаемый» костюм, когда кокпит превращается в подобие джакузи, когда на камбузе на тебя вдруг нападает двухлитровая жестянка с горчицей. Какой далекой сейчас кажется та жизнь...

Для ускорения прохода канала мы шли «плотом» из трех яхт: две внешние лодки отвечали за швартовку в шлюзах, мы же (средние) – за движение под двигателем. Правда, идти быстро не получилось: нас «притормозил» чудовищный контейнеровоз, который через шлюз вели на буксирах. Как только ворота закрылись, и мы сказали последнее «Прощай!» Тихому океану, уровень воды начал подниматься. Я не могла поверить своим глазам – с такой скоростью шлюз наполнялся водой.

Миновав второй шлюз, мы пошли вглубь Панамы по озерной части канала.

Озера здесь часто меняют очертания свои берегов (порой несколько раз в день в зависимости от уровня воды), иногда это позволяет идти коротким маршрутом. Но во время нашего плавания уровень воды был настолько низким, что мы могли видеть окаменелые пни, торчащие из воды. Так что мы строго придерживались основного фарватера.

Примерно в шесть вечера мы ошвартовались на буйке. Наш лоцман отправился обратно, сказав, что его сменщик появится через три часа. Мы к этому времени уже узнали немного о «панамском времени», так что ожидали его примерно к 10 вечера. И ошиблись – он появился в 11, выпил чашку кофе, и мы снова отправились в путь.

В ночное время шлюзы очень хорошо освещены желтым, красным и зеленым огнями, так что дорога наша трудной не была. Вскоре мы появились на Карибской стороне канала и увидели город Колон. Увы, у нас почти не осталось времени ни на сон, ни на прогулки. Будучи самыми последними из финишировавших яхт, мы должны были как можно быстрее идти к начальной точке 12-й гонки, чтобы присоединиться к другим девяти яхтам, прошедшим Панамским каналом в начале недели.

***

Гонка на Ямайку началась с сильных встречных ветров. Но нам, опытным морским волкам, не понадобилось много времени, чтобы вновь привыкнуть к жизни на крутых углах крена: как мартышки, мы хватались за поручни и релинги, и спали, прижимаясь носом к подволоку.

Четыре дня спустя, когда мы уже подходили к Ямайке, с нетерпением ожидая финиша, ветер стих и изменил направление. Поэтому на преодоление последних 15 миль у нас ушла вся ночь: иногда мы шли вперед, а иногда контргалс выводил нас в точку, где мы уже были.

Утром налетел сильный шквал. Хотя правильнее сказать по-другому:  сильным был дождь, раскатистым – гром, частыми - молнии, а вот ветра по-прежнему не хватало. Все выскочили на палубу, включили музыку и стали мыться под дождем под Happy Фарела Уильямса. В этом момент блок каретки стаксель-шкота отломился и был в буквальном смысле катапультирован в небо. Так мы в очередной раз убедились, что металл не может плавать. Но у нас с собой было…  Блок заменили на новый из наших запасов, и мы снова двинулись вперед – к Порт-Антонио.

***

На Ямайке, закончив работу на лодке (я даже помыла мачту сверху донизу, скользя вниз от топа с губками в каждой руке и ведром с мыльной водой между ног), я получила беспрецедентный мини-отпуск. Три, целых три выходных дня! Один из этих дней я прожила в бамбуковой хижине на краю скалы (редкая экзотика), во второй решилась на сплав по Рио-Гранде, на третий попробовала местные деликатесы, лучшим из которых был копченый козленок.

Мы все набирались сил перед новым этапом. Предыдущий был неудачным, и нам очень хотелось, чтобы гонка до Нью-Йорка всем показала, что мы на многое способны.

Ямайка-Нью-Йорк: тринадцатый этап

Вскоре после старта мы миновали кубинский берег со стороны базы Гуантанамо. Во время инструктажа нас предупреждали: ни в коем случае не заходите в 12-мильную зону – кубинские пограничники строго охраняют свои территориальные воды. Вот интересно, для чего нужна эта зона? То ли она препятствует жителям самовольно покидать остров, то ли, наоборот, мешает проникнуть на остров посторонним.

Поразмыслив, мы нашли, что это может быть неплохой метафорой для нашей гонки и нашей лодки. С одной стороны, мы рассматриваем себя как чрезвычайно привилегированных персон, получивших возможность участвовать в необычном приключении. С другой стороны, у каждого из нас был (и не единожды) момент, когда безумно хотелось убраться с яхты (обычно при виде близлежащих островов) – будь то из желания увидеться с родными и близкими, или из-за чрезмерного утомления, или из-за неразрешимых, как представлялось, конфликтов на борту. Но в итоге почти все решили остаться на яхте – хотя бы из солидарности с остальной частью команды. А еще потому, что мы теперь упорнее и упрямее старых мулов и предпочтем уж как-нибудь пережить плохие минуты на борту, чем бросить все дело.

Тем не менее одна картинка останется со мной. Эд, один из тех членов нашего экипажа, которые идут «полный круг» вокруг шарика, сильно повредил лодыжку на Ямайке. Поэтому он не смог идти с нами в Нью-Йорк. Прощаясь, он сказал, что присоединится к нам в Нью-Йорке или, если травма окажется серьезнее, чем сейчас кажется, в Дерри. На старте, когда мы во время парада парусов проходили мимо порта, он торжественно стоял на костылях на суше – одинокая фигура, размахивающая руками. Он тянулся к нам, желал удачи и, я уверена, больше всего на свете в этот момент хотел быть с нами.

Давай, Эд, ты нам нужен. Выздоравливай побыстрее.

***

Моя первая ночная вахта в этой гонке была просто жуткой. Она началось в 1.55 ночи. Мы вышли на палубу и приготовились к работе. Дул несильный ветер – всего каких-то пять узлов ночного бриза, легкий спинакер просто летал в наших руках, освещаемый звездами и Луной. Первые странности появились через полчаса, когда Луна неожиданно стала ярко-оранжевой, после чего исчезла в тучах. Лодку поглотила темнота. Потом вдруг из нооткуда пришел непонятный запах – сладкий, с острым послевкусием. Мы при этом были далеко от земли...

Я поспешно проверила глубину – 90 метров. Даже в кромешной тьме мы могли видеть толстые слои тумана, струящиеся над поверхностью моря, как белые скатерти.

Потом появились вызывавшие жуть звуки. Сначала шум брызг… хорошо, это могли играть дельфины. Потом свист.  Но это был не свист ветра в такелаже, да и ветра как такового не было. Звук был таким, словно на корабле-призраке рядом с нами сзывали наверх команду. Атмосферу не улучшала рация, постоянно дававшая сигналы ПАН-ПАН: кто-то из рыбаков сел на банку, кто-то потерял человека за бортом... Много раз за минувшие 11 месяцев я страдала клаустрофобией на 70-футовой лодке, пространство которой делят со мной еще 20 человек. Но сегодня ночью я, напротив, была очень рада, что не одна. Я была рада даже этой дурехе Хелен, которая вчера напугала меня, изобразив утробный звук какого-то морского чудовища. Я тогда чуть не сбежала с вахты, бросив руль!

Но прошло время, вокруг посветлело, и страх ушел. В розовых лучах восхода все вокруг стало волшебным, и особенно сказочным показался мне запах яичницы, доносящийся с камбуза.

Надеюсь, когда придет пора выходить на дневную вахту, мы сможем пойти быстрее. Сейчас нашу скорость даже скромной не назовешь - всего один узел.

***

Нам не повезло: после хороших ветров сразу после старта мы застряли в штилях азорского антициклона. Океан напоминал идеально отполированное зеркало. Повторилась ситуация с финишем в Панаме – нам предложили включить двигатель и засчитать последнее место. Мы согласились. А что было делать?

По иронии судьбы, как только мы приняли предложенное нам 12-е место и запустили двигатель, появился «небольшой ветер» – почти 40 узлов, если быть точной. Ветер разогнал волны, и нашу идущую под мотором яхту стало безжалостно бить и болтать.

В общем, так себе получилась гонка. Даже пресловутый Бермудский треугольник толком не рассмотрели.

***

Заглядывая вперед, я вижу, что впереди остается всего два месяца нашего приключения. Затем - снова реальная жизнь. Прошлой ночью я не могла уснуть, пытаясь вспомнить, куда я положила ключи от квартиры и когда моя машина прошла последнее ТО.

Между тем для ребят, которые присоединятся к нам, чтобы отправиться через Атлантику, их приключения только начинаются. Где-то там, в Нью-Йорке, они сейчас планируют и гадают, взять с собой одну пару перчаток или две, белье с начесом или без, купить специальный спальный морской мешок или достаточно обычного походного. Они полны энтузиазма, что заставляет меня спросить себя: может, рано подводить итоги и думать о финише? Впереди еще немало гоночной работы – океан нас без нее не оставит. А там и Северное море, печально известное своими сюрпризами сюрпризов. Так что лучше не расслабляться! Я постараюсь.

И еще.

Наветренный борт нашей яхты всегда полон дискуссиями и рассуждениями о том, как воздействовало это плавание на нашу жизнь, какие теперь у нас надежды на будущее и чего мы боимся в ожидании возвращения на берег.

Если говорить обо мне, то эта гонка сделала меня более опытной яхтсменкой, но главное – я много узнала о людях и о самой себе. А главный урок из тех, что я получила за эти месяцы, лучше всего передать словами капитана Ахава из «Моби Дика»: «Курс вокруг света, так держать! Вокруг света! Эти слова не могут не вызвать чувства гордости; однако куда ведет подобное кругосветное плавание? Через бесчисленные тяготы – в то самое место, откуда мы начали путь и где те, кого мы оставили в безопасности позади себя, все это время находились, опередив нас».

Спасибо всем за вашу неизменную и постоянную поддержку!

Послесловие от редакции

Любительская кругосветная гонка ClipperRaceRoundtheWorld завершена. В ней приняли участие 680 человек, из них примерно каждый пятый прошел полный кругосветный маршрут, длина которого – в силу специфики дистанции – составила почти 40 тысяч миль. Организаторы регаты отметили один важный факт – если в предыдущих состязаниях этой серии в среднем каждый раз принимали участие порядка 400 человек, в этот раз их количество выросло в полтора раза. Это, безусловно, свидетельствует о росте популярности этого уникального мероприятия – единственной в мире любительской кругосветной парусной гонки.

Еще один существенный момент – в ходе плавания ни одна яхта не столкнулась с фатальными повреждениями, вынудившими ее либо сойти с дистанции, либо поставившими под угрозу жизнь и безопасность членов экипажа. Несмотря на исключительно сложные погодные условия, в гонке этого года не погиб ни один яхтсмен, а упавшего за борт члена экипажа одной из яхт удалось спасти, невзирая ветер и сильнейшее волнение. Все это говорит о высочайшем уровне организации и подготовки к регате. А также и о том, что 25-дневные тренировочные курсы, обязательные для всех участников, были совсем не лишними.

Мы же со своей стороны гордимся тем, что на борту одной из яхт была наш корреспондент, которая, несмотря на свою хрупкую комплекцию, с честью выдержала это нелегкое испытание, которое и далеко не всем мужчинам по плечу. Мы поздравляем Наташу с успешным завершением гонки и надеемся, что ее репортажи окажутся небесполезными для тех, кто в один прекрасный день вдруг решит поставить автомобиль в гараж, запереть дверь дома, сдать пропуск от офиса и отправиться «на запад, за океан».

Послесловие от Натальи Шутовой

Итак, «гонка моей жизни» подходит к концу. Сегодня мои мысли уже не с ней, а с теми людьми, которые готовятся пойти в нее на следующий год. Существует вполне обоснованное мнение, что наиболее важным в процессе подготовки к подобному событию является обучение именно парусному делу. Я не согласна.

Для меня оказалось гораздо более важным просто научиться жить на лодке. О, это хитрая наука. Вот мой рекомендуемый режим тренировок для желающих – и вам пора уже начинать готовиться!

***

Я сдала свою последнюю рулевую вахту – это было одним из дел, которые я не могла упустить, и теперь можно подвести итог моего Большого Приключения. А он таков.

Я не буду скучать по бесконечным холодным ночным вахтам, когда кажется, что твой костюм от сырости настолько пропитался водой, что стал весить вдвое тяжелее. Я не буду скучать по борьбе с носовыми парусами, когда волна захлестывает тебя с головой (а я буквально плаваю на баке). Я не буду скучать по мелким ссорам и подковыристым вопросам («Кто съел два печенья вместо одного?»). Я не буду скучать по изматывающим штилевым дням, с которыми так и не смогла примириться.

Тем не менее есть масса вещей, которые навсегда останутся со мной в памяти и которых будет мне не хватать. Давайте начнем с восходов и закатов, бесконечной глубине звездного неба над головой во время ночных вахт, чудовищных волн Тихого океана или впечатляющих гребней Великого Южного океана. Давайте вспомним футуристические огни Сингапура, умирающие фонарики рыбаков Папуа – Новой Гвинеи, замечательные наблюдения дикой природы (киты, летучие рыбы, играющие дельфины, альбатросы в Южном океане). Я никогда не забуду ощущения от рулежки тяжелой яхты, несущейся по волнам под полным спинакером, восторги от завершения этапа и прихода в новый порт и чувство принадлежности к команде. Что за восхитительные ощущения – неожиданно вкусная яичница на завтрак в девятибалльный ураганной силы ветер, теплый спальный мешок после холодной ночной вахты, шутки, объятия, поддержка товарищей по экипажу. Эти воспоминания подводят меня к тому, о чем я больше всего буду скучать после окончания регаты – к людям. Я встретила нескольких просто невероятных людей во время этой гонки, и я надеюсь, что мы навеки останемся друзьями. Я хотела бы сказать им огромное спасибо не только за то, что они терпели мои выходки, но и за тот удивительный опыт, который я приобрела, общаясь с ними. Большое спасибо нашему капитану Ричу Гулду, который научил меня мастерски управлять яхтой (и простите меня все за «китайский оверштаг», когда мы шли в лидерах!).

Но прошедший год заставил меня ясно понять, что я никогда больше не захочу быть так долго вдали от моей семьи и моих друзей. Я тронута их невероятной и неизменной поддержкой на протяжении всего этого приключения. Огромное спасибо всем моим болельщикам и читателям и простите, что я редко отвечала на письма). Вы все превратили для меня эту гонку из мечты в реальность. Большое спасибо!

***

Еще одно небольшое, но очень важное для меня отступление. Во время этой гонки мы не имели недостатка в окружающем нас живом мире. Мы видели множество видов китов, дельфинов, акул, много птиц и медуз. Совсем недавно я следила за целым семейством весьма игривых гринд. Это фантастика – увидеть такое изобилие жизни вокруг себя. Но вот во время плавания в водах Папуа – Новой Гвинеи я была встревожена и обеспокоена почти полным отсутствием морской жизни и обилием в воде мусора и пластика. Наше 11-месячное кругосветное путешествие дало мне ясно понять, насколько на самом деле мала и хрупка наша планета и что мы должны лучше о ней заботиться.

История показывает нам, что многие из числа самых мощных и продолжительных изменений в нашей жизни произошли в результате постепенных и плавных перемен, вызванных бесконечно малыми действиями множества людей. Так что просто не бросая пластиковую шоколадную обертку на песок пляжа или не выкидывая пакет с мусором за борт своей яхты (мы наблюдали это на одной из соперничающих лодок регаты), мы все можем понемногу изменить ситуацию к лучшему. И хотя разница в начале будет незаметна, с течением времени положительные изменения будут накапливаться, произведя в итоге поразительный результат.

Удачи всем!

Опубликовано в Yacht Russia №№10-12 (57- 59) 2013 г. и №№1-8 (60-66), 2014 г.